Адская машина. Жан Кокто
Литклуб, Охрантология

Адская машина. Жан Кокто

LA MACHINE INFERNALE de Jean Cocteau

(перевод с французского сценической версии)

АДСКАЯ МАШИНА
Жан Кокто

Персонажи:

Эдип
Анубис
Тирезиас
Призрак Лайи
Юный солдат
Солдат
Командир
Вестник
Голос
Иокаста
Сфинкс
Антигона

АКТ I. ПРИЗРАК.

ГОЛОС

«Он убьет своего отца. Он женится на своей матери.»

Чтобы предотвратить пророчество Аполлона, Иокаста, царица Тэба, бросает своего сына на горе, проколов и связав ему стопы. Пастух находит младенца и относит Полибу. Полиб и Мероп, царь и царица Коринфа, горевали, так как не имели детей. Ребенок, которого не тронули медведи и волки, Эдип, или Проколотые стопы, им послан небом. Они его усыновляют.
Юноша Эдип обращается к пророку Дельф. 
Бог говорит: Ты убьешь своего отца и женишься на своей матери. Значит надо бежать от Полиба и Мероп. Страх отцеубийства и инцеста бросают Эдипа на волю рока.
Однажды вечером, в пути, на перекрестке дорог из Дельф и Доли, он встречает экскорт. Лошадь его толкает; завязывается ссора;  слуга угрожает Эдипу, который отвечает ударом палки. Палка ошибается адресом и убивает господина. Умерший старик – это Лайя, царь Тэба. И вот отцеубийство.
Экскорт, опасаясь засады, разбегается кто куда. Эдип не сомневается, спокоен. В конце концов, он молод, полон энтузиазма и быстро забывает это происшествие.
Через неделю после того случая, перед Эдипом возникает угроза в образе Сфинкс. Сфинкс, «Крылатая девушка», «Поющая тварь», уничтожает юношей Тэба. Это чудовище загадывает загадку и убивает тех, кто не может ее разгадать. Царица Иокаста, вдова Лайи, обещает руку и корону победителю Сфинкс.
Целеустремленный, как юный Зигфрид, Эдип торопится. Его пожирают любопытство и амбиции. Встреча состоялась. Какова природа этой встречи? Мистическая. Определенно, юный Эдип придет в Тэб победителем и женится на царице. И вот инцест.
Так как боги любят играть судьбами, важно, чтобы их жертва падала с большей высоты. Годы проходят в благоденствии. Две дочери, два сына дополняют ужасный брак. Народ любит своего царя. Но разразилась беда… Боги обвиняют неизвестного преступника в бедствиях страны и требуют, чтобы он был пойман. От поиска к поиску, пьяный от горя, Эдип оказывается припертым к стене. Ловушка захлопывается. Все проясняется. Иокаста вешается на своем красном шарфе. Эдип выкалывает себе глаза золотой брошью жены. 
Наблюдай, зритель, какого сорта пружины, соединяясь воедино, управляют неспешно всей продолжительностью человеческой жизни. Наблюдай зритель, действие одной из наиболее совершенных машин, сконструированной адскими богами для исключительно точного уничтожения смертного.     

Окружная дорога вокруг крепостной стены Тэба. Высокие мрачные стены. Грозовая ночь. Вспышки молний. Слышны барабаны и музыка городского квартала. 

Сцена 1: солдат, юный солдат.

— Юный солдат – Они забавляются!
— Солдат – Они пытаются забыться.
— Юный солдат – И что же? В конце концов, они танцуют ночь напролет.
— Солдат – Они не могут уснуть, поэтому танцуют.
— Юный солдат – Да какая разница! Они напиваются вдрызг и занимаются любовью, проводят ночи в борделях, в то время как я должен нести с тобой эту долгую нудную службу. Так вот, не могу я больше! Не могу! Не могу! Вот так, это просто, ясно: я больше не могу!
— Солдат —  Пустое.
— Юный солдат – Нет и нет. Мое решение окончательно. Я запишусь, чтобы идти к Сфинкс.
— Солдат – Чтобы что делать?
— Юный солдат – Чтобы делать что-то! Чтобы покончить с этой расслабленностью, с этим ужасающим бездействием.
— Солдат – Господин хочет сражаться со Сфинкс и сорвать большой куш.
— Юный солдат – А почему бы и нет, в конце концов? Предположим, речь идет об одной загадке. Предположим, что я ее разгадаю. Предположим…
— Солдат – Мой бедный бычок, поразмысли-ка как следует, ведь многие и многие молодцы, хорошо физически подготовленные и окончившие школу, сложили там головы, а ты, ты, жалкий солдатик второго класса…

Солдат громко стучит копьем у стены позади юного солдата, который неподвижен.

— Солдат – Хочешь что-то сказать?
— Юный солдат – Ты ничего не слышал?
— Солдат – Нет… Где?
— Юный солдат – Ах!… мне показалось… Я слышал крик
— Солдат – Ты прямо зеленый… Что ты имеешь в виду?…  Ты что, теряешь сознание?
— Юный солдат —  Одуреть… Мне показалось, я слышу крик. Я уверен, это он!
— Солдат – Сфинкс?
— Юный солдат – Нет, он, привидение, призрак или что там!
— Солдат – Призрак? Наш милый призрак Лайи? Так вот что тебя вывернуло наизнанку. Подумать только!
— Юный солдат – Извини.
— Солдат – Да чего уж там. Прежде всего, есть вероятность, что призрак больше нам не явится после вчерашней истории, когда он нас совсем не напугал. Если… Может быть только в первый раз… Но теперь-то, а?…
— Юный солдат – Ну, вот, скажи мне…
— Солдат – Что?…
— Юный солдат – Как ты думешь, каков он?
— Солдат – Призрак?
— Юный солдат – Нет, Сфинкс!
— Солдат – Оставь Сфинкс в покое. Если бы я знал каков он, я бы не стоял сегодня ночью с тобой в карауле.
— Юный солдат – Я думаю, он имаеет голову и грудь женщины и спит с юношами.
— Солдат —  Да, ну, тебя! Хватит! Успокойся и не думай больше о нем.
— Юный солдат – Ты сказал что…
— Солдат – Я сказал, что… Я сказал, что… Оп!… Командир.
    
   
Сцена 2 : солдат, юный солдат, командир.

— Командир – Вольно!… Итак, мои парни… Это здесь видят призрака?
— Солдат – Командир…
— Командир – Замолчите! Вы будете отвечать, когда я спрошу. Кто из вас двоих осмелился…
— Юный солдат – Это я, командир.
— Командир – Черт подери! Кто говорит? Способны вы помолчать? Я спрашиваю: кто из вас двоих осмелился без приказа сделать служебное донесение в высшие инстанции? Перескочив через мою голову? Отвечайте.
— Солдат – Командир, это не его ошибка, он знает…
— Командир – Так это ты или он?
— Юный солдат – Мы оба, но это я, кто имеет…
— Командир – Молчать!  Я спрашиваю, как главный жрец узнал о том, что происходит ночью на посту, в то время как мне, мне! это не было известно!
— Юный солдат – Это моя ошибка, командир, моя ошибка. Мой товарищ не хотел ничего говорить. А я, я думал, что надо бы рассказать, и так как эта история не касалась службы… в конце концов… я все рассказал моему дяде, потому что жена его дяди сестра белошвейки царицы, а ее шурин  служит у Терезиаса.
— Солдат – Вот почему я говорю, командир, что это моя ошибка.
— Командир – Достаточно! Не загружайте меня. Значит… эта история не имеет отношения к службе. Отлично, отлично! И… это именно та замечательная история, не имеющая отношения к службе, история о привидении, которое появляется?
— Юный солдат – Так точно, командир!
— Командир – Привидение, которое являлось вам как-то ночью во время караула и это привидение вам сказало… В конце концов, что оно вам сказало, это привидение?
— Юный солдат – Оно нам сказало, командир, что оно призрак царя Лайи, и что оно пыталось появляться несколько раз после его смерти, и что оно нас умоляет предупредить как можно быстрее и любым способом царицу Иокасту и Тирезиаса.
— Командир – Как можно быстрее! Слышали вы это! Какой любезный призрак! А… не спросили ли вы его, например, почему вы осчастливлены его визитом, и почему он не явился напрямую царице или Тирезиасу?
— Солдат – Так точно, командир, я его спросил. Он ответил, что не волен появляться в любом месте и что крепостной вал, по причине сточных канав, самое подходящее место для появления мертвецов, погибших насильственной смертью.     
— Командир – Сточных канав?
— Солдат – Так точно, командир, он сказал, сточных канав, соотношения испарений, которое образуется только здесь.
— Командир – Черт подери!  Вот так мудрый призрак, не скрывающий своей учености. Вы хотя бы испугались более-менее? И на что похож он? Какая у него голова? Во что одет? Где он находился, на каком языке говорил? Его визит долгий или короткий? Вы его видели несколько раз?
— Юный солдат – Мы испугались в первую ночь, командир, я вам доложу. Надо признать, он появился очень быстро, как лампа, которую зажгли, вон там, где стена расширяется.
— Солдат – Мы его видели вместе.
— Юный солдат – Фигура и тело различались плохо, главным образом были видны губы, когда он их открывал, и пучок белой бороды, и большое красное пятно, ярко красное, возле уха справа; объяснялся он с трудом, говорил всегда одно и то же: «Царица Иокаста. Надо… надо… царица… царица… царица Иокаста… Надо предупредить царицу… Я вас прошу, господа, я вас прошу, я… я… Господа… я вас… надо… надо… я вас прошу, господа, предупредить… я вас прошу… Царицу… царицу Иокасту… предупредить царицу Иокасту… предупредить, господа, предупредить… Господа… Господа… Господа…» Вот так он делал.
— Солдат – Было видно, что он боится исчезнуть, не сказав все до конца.
— Юный солдат – Но погоди, послушай же, ты помнишь: каждый раз одно и то же красное пятно справа.
— Солдат – Все, что ты рассказал, занимало не более минуты!
— Юный солдат – Он появлялся на одном и том же месте, пять раз, каждую ночь перед самой зарей.
— Солдат – И только в последнюю ночь было немного по другому…
— Командир – Подумать только! Вот те на! И в чем же заключается это «немного по другому»?
— Солдат – Ну да, командир, вы знаете, быть в карауле, это не шутка.
— Юный солдат – Ну, вот, призрак, кажется, ждет кого-то.
— Солдат – Появившись, он лепетал:
— Юный солдат – Придет.
— Солдат – Не придет…
— Юный солдат – Придет…
— Солдат – Не придет… и вы знаете, странно об этом говорить, но это облегчало возможно его видеть.
— Юный солдат – Это было так, как произносят обычно люди.
— Солдат – В ту ночь он метался, метался, расцарапал себе глаза. Сказал, что грядет что-то ужасное, смертельное, что-то, что он не может объяснить живым, что он узнал секрет, который не должен был знать, что за попытки раскрыть этот секрет он наказан, и теперь ему запретили появляться. Он говорил: «И теперь все кончено. Вы видите, мои господа, нельзя терять ни минуты. Бегите! Предупредите царицу! Ищите Тирезиаса!»
— Юный солдат – Внезапно он закричал, точно сумасшедший.
— Командир – Не очень-то он последователен, ваш призрак.
— Солдат – Ах! командир, вы знаете, он не появится, возможно, больше.
— Командир – Не уверен.
— Солдат – Так точно, командир. Но после вчерашней истории…
— Командир – Он очень вежливый, ваш призрак, после всего, что вы мне рассказали. Он появится, я уверен.
— Солдат – Это возможно, командир, как и то, что призрак явится через тысячу лет в месте, где он появлялся в тот вечер.
— Командир —   Вы производите впечатление неглупого человека, мой парень, но терпение имеет пределы. Итак, я вас уверяю, этот призрак появится. Я вам скажу, ему мешает мое присутствие, и я добавлю, что никто вне службы не должен проходить по маршруту караула.
— Солдат – Так точно, командир!
— Командир – громко – Итак, есть призрак или нет призрака, я вам приказываю противодействовать всякому встречному, оказавшемуся здесь, если он не знает пароля. Это ясно?
— Солдат – Так точно, командир!
— Командир – Не забываете ваш маршрут! Действуйте!


image description
image description

Два солдата замирают по стойке смирно.

— Командир, уходя. – И не вздумайте валять дурака! Шкуру спущу!

Он исчезает. Долгая тишина.                
                      
Сцена 3 : солдат, юный солдат, командир, Иокаста, Тирезиас.

— Голос Иокасты, внизу лестницы. У нее сильный акцент, это международный акцент царей. – Опять лестница! Я ненавижу лестницы! Откуда все эти лестницы? Ничего не видно! Где мы?
— Голос Тирезиаса – Но, мадам, вы знаете, что я думаю обо всей этой эскападе, и что это не я…
— Голос Иокасты – Помолчите, Зизи. Вы открываете рот только для того, чтобы сказать глупость. Нашли момент для чтения морали.
— Голос Тирезиаса – Надо было взять другого провожатого. Я почти слеп.
— Голос Иокасты. – И для чего тогда быть провидцем, я спрашиваю! Вы даже не знаете, где находятся лестницы. Я сломаю ногу! Это будет ваша ошибка, Зизи, ваша ошибка, как всегда.
— Тирезиас — Мои телесные глаза угасают в пользу третьего глаза, глаза, предназначенного служить иным целям, чем простой подсчет ступеней лестницы!
— Иокаста – Надо же, обижен за свой третий глаз! Сюда! Сюда! Вас любят, Зизи; но лестницы меня сводят с ума. Надо бы идти Зизи, надо бы!
— Тирезиас – Мадам…
— Иокаста – Не будьте упрямцем. Я не сомневалась бы, если бы не эти проклятые ступени. Я буду подниматься пятясь. Вы меня поддержите. Не бойтесь. Я вас направляю. Но если я буду смотреть на лестницу, я упаду. Возьмите мезя за руки. В путь! 

Они появляются.

— Сюда… сюда… сюда… четыре, пять, шесть, семь…

… Иокаста появляется на возвышении и направляется влево. Тирезиас наступает на ее шарф. Она вскрикивает.

— Тирезиас – Что случилось?
— Иокаста – Вы наступили на мой шарф.
— Тирезиас – Простите…
— Иокаста – Опять он обижается! Я не сержусь на тебя… Я сержусь на этот шарф!  Я окружена предметами, ненавидящими меня!
— Тирезиас – Посмотрите, в каком состоянии ваши нервы.
— Иокаста – Для чего служит твой третий глаз, я спрашиваю? Нашел ты Сфинкс? Поймал убийц Лайи? Успокоил народ? Охрана приставлена к мои дверям, а я брошена среди предметов, ненавидящих меня, желающих моей смерти!
— Тирезиас —  Из-за простой болтовни…
— Иокасата – Я чуствую что-то. Я чуствую какие-то вещи лучше, чем вы все! (Она показывет на свой живот.) Я это чуствую здесь! Делается все возможное, чтобы обнаружить убийц Лайи?
— Тирезиас – Мадам отлично знает, что Сфинкс сделал поиски невозможными.
— Иокаста – Отлично, мне смешны ваши гадания на куриных потрохах… Я чуствую, здесь… что Лайя страдает, и что он умоляет о сострадании. Я решила разобраться со всей этой историей и выслушать лично этого стража; и я его выслушаю. Я ваша царица, Тирезиас, не забывайте.
— Тирезиас – Мы на месте, мадам. Очевидно, это патруль.
— Иокаста – Возможно, это и есть солдат, которого я ищу?
— Тирезис – Не двигайтесь. Сейчас узнаем.

Солдаты входят. Они замечают Иокасту и Тирезиаса.

— Солдат – Вы откуда? (Громче.) Кто там?
— Тирезиас, царице. – Мы можем иметь неприятности… (Громче.) Послушайте, мои храбрецы…
— Молодой солдат – Вы знаете пароль?
— Тирезиас – Видите, мадам, положено знать пароль. Вы нас вовлекаете в невозможную историю.
— Иокаста – Пароль? Почему пароль? Какой пароль? Вы смешны, Зизи. Я желаю с ним говорить.
— Тирезиас – Мадам, я вас заклинаю. Один совет. Эти стражи могут вас не знать и мне не верить. Это очень опасно.
— Иокаста – Какой вы романтичный! Вы видете драмы повсюду.
— Солдат – Они советуются. Возможно, они хотят обойти нас поверху.
— Тирезиас, солдатам. – Вам ничего не угрожает. Я стар и почти слеп. Позвольте мне объяснить вам мое присутствие на этом крепостном валу и присутствие персоны, которая меня сопровождает.
— Солдат – Хватит речей! Нам нужен пароль.
— Тирезиас – Вы получите сведения обо мне!

Сцена 4 : солдат, юный солдат, Иокаста, Тирезиас, призрак, командир.

Перед командиром.

— Юный солдат – Командир! Вот два человека, которые бродят без пароля.
— Командир (обращаясь к Тирезиасу) – Кто вы? (Внезапно он его узнает.) – Монсеньор! Простите ли вы меня? (Юному солдату.) Придурок! Оставь нас.

Юный солдат присоединяется к своему приятелю с левого края.

— Солдат, юному солдату – Вот так влипли!
— Тирезиас – Не ругайте его. Он выполнял свой приказ…
— Командир – Подобный визит… В такое место! Как я мог бы услужить Вашей Милости?      
— Тирезиас (открывая Иокасту) – Вашему Величеству!

Командир стоит на вытяжку.

— Командир, удалясь на почтительное расстояние – Мадам!…
— Иокаста – Без протокола! Я хотела бы знать, кто из солдат видел призрак?
— Командир – Вот этот юный недотепа, позволивший себе бестактность по отношению к господину Тирезиасу, и если мадам…
— Иокаста – Ну, вот, Зизи. Это шанс! Я пришла не напрасно… (Командиру.) Скажите, чтобы он приблизился.
— Командир, Тирезиасу. – Мой господин. Я не знаю, хорошо ли понимает царица, что этот юноша объяснился бы лучше через посредничество своего командира, и что если он будет говорить сам, Ее Величество рискует…
— Иокаста – Что еще, Зизи?
— Тирезиас – Командир мне поясняет, каковы обычаи среди этих людей, и что он мог бы служить в некотором роде посредником.
— Иокаста – Уберите командира! Этот парень имеет язык или нет? Пусть подойдет.

Командир подталкивает юного солдата.

— Командир – Давай, иди! Иди, чего уж, болван, вперед, тебя не съедят.
— Иокаста, Тирезиасу – Попроси этого человека оставить нас наедине с солдатом.
— Тирезиас – Но, мадам…
— Иокаста —  Никаких — но, мадам… Если этот капитан останется одной минутой больше, я его выгоню пинком под зад. (Командиру.) Доброго вечера, капитан, вы свободны.

Командир подчиняется. После долгого приветствие царице он уходит. 

— Иокаста, юному солдату – Кто был с тобой? Ты видел призрак?
— Юный солдат – Так точно, Ваше Величество, мы были в карауле вдвоем.
— Иокаста – Сколько лет тебе?
— Юный солдат – Девятнадцать.
— Иокаста – Точно его возраст. Он имел бы тот же возраст…. Как он хорош! Подойди немного. Посмотри на меня. Зизи, что за мускулы. Обожаю колени. По коленям видна порода. Он похож на него… Он красив, Зизи. Ах! бедный! Он, возможно, не знает, как он хорош. (Обращаясь, как к ребенку.) Итак… Ты видел призрак?
— Юный солдат – Так точно, Ваше Величество!
— Иокаста – Призрак царя Лайи?
— Юный солдат – Так точно.
— Иокаста – О чем он говорил?
— Юный солдат – Он говорил быстро и много, Ваше Величество, много, он путался и не мог высказать то, что хотел сказать.
— Иокаста – Это он! Бедный милый! Но почему на этом крепостном валу? Среди этой заразы…
— Юный солдат – Так точно, Ваше Величество… Призрак сказал, что именно по причине болот и испарений он может появляться.
— Иокаста – Как интересно! Тирезиас, никогда вы не научитесь этому на ваших куриных потрохах. Как он выглядел? Где вы его увидели?
— Юный солдат – На стене, Ваше Величество. Как бы это объяснить, он был похож на прозрачную статую. Главным образом, были видны борода и черное отверстие говорящего рта, и красное пятно на виске, ярко-красное пятно.
— Иокаста – Это кровь!
— Юный солдат – Ба! Мы об этом не подумали.
— Иокаста – Это рана! Это ужасно! (Появляется Лайя.) И что говорил он? Поняли вы хоть что-то?
— Юный солдат – Это было трудно, Ваше Величество. Мой товарищ заметил, что призрак себе причинял много боли, чтобы появиться, и каждый раз, когда он заставлял себя страдать, чтобы объясниться ясно, он исчезал; то есть он уже не знал больше, что еще можно придпринять.
— Иокаста – Несчастный!
— Призрак – Иокаста! Иокаста! Моя жена Иокаста!
— Тирезиас, обращаясь к содату – И вы ничего не смогли прояснить?
— Призрак – Иокаста!
— Солдат – Как сказать, да, Ваше Преосвященство. Мы поняли, что он хочет вас предупредить об опасности, защитить вас, царицу и вас, но это все.
— Призрак – Иокаста! Тирезиас! Вы не видите меня? Вы не слышите меня?
— Иокаста – И он не говорил ничего более? Он ничего не уточнил?
— Солдат – Мать Божья! Ваше Величество, он не хотел, возможно, уточнять в нашем присутствии. Он требовал вас. Вот почему мой товарищ попытался вас предупредить.
— Иокаста – Смелые ребята! И я пришла. Я знала. Я чуствовала здесь.
— Иокаста – Но почему он не появлялся этой ночью? Верите ли вы, что он может еще появиться?
— Призрак – Иокаста! Иокаста! Иокаста!
— Солдат —  Увы! Мадам, я не верю, после вчерашней сцены. Я боюсь, что был какой-то скандал, и что Ваше Величество прибыло слишком поздно.
— Иокаста – Какая жалость! Всегда слишком поздно, Зизи, я все всегда узнаю последняя в стране. Сколько потерянного времени с вашими куриными потрохами и вашими пророчествами! Надо было бежать. Надо было догадаться. Мы ничего не знаем! ничего! Ничего! Грядут бедствия, бедствия ужасные. И это будет ваша ошибка, Зизи, ваша ошибка, как всегда.
— Тирезиас – Мадам, царица говорит перед своими подданными…
— Иокаста – Это правда, я взвинчена. Я задыхаюсь, Зизи. Я задыхаюсь.
— Призрак – Иокаста! Иокаста!
— Иокаста – Мне показалось, что я слышала мое имя. Вы ничего не заметили?
— Тирезиас – Моя маленькая козочка. Вам не слудует это продолжать. Скоро восход.


image description
image description

Крик петуха.

— Тирезис -… Слышите! Петухи. Призрак не придет больше. Возвращаемся.
— Тирезиас, солдатам. – Мои друзья, как вы думаете, имеет ли смысл подождать еще?
— Призрак – Умоляю!
— Солдат – Очевидно, нет, Ваше Преосвященство. Поют петухи. Он не появится больше.
— Призрак – Господа! Помилуйте! Я невидим? Вы не можете меня слышать?
— Иокаста – Идем!  Я буду послушной.

Иокаста и Тирезиас уходят.

— Призрак – Иокаста! Тирезиас! Умоляю!

Солдаты стоят рядом и видят призрак.

— Оба солдата – О! Призрак!
— Призрак – Господа, наконец! Я победил! Я звал, я умолял…
— Солдат – Вы были здесь?
— Призрак – В течении всей ваше встречи с царицей и Тирезиасом. Почему же я был невидим?
— Юный солдат – Я побегу их искать.
— Солдат – Стоять!
— Призрак – Почему? Вы препятствуете…
— Юный солдат – Оставь меня…
— Солдат – Потому, что когда приходит столяр, стул не хромает больше, когда ты входишь к сапожнику, твои сандали уже не жмут, а когда являешься к врачу, то больше не чуствуешь боли. Искать их! Чтобы призрак исчез, достаточно, чтобы они пришли.
— Призар – Вот как! Этим простакам известно то, о чем не догадываются жрецы.
— Юный солдат – Я пойду.
— Призрак – Слишком поздно… Останьтесь. Слишком поздно. Я обнаружен. Слишком поздно. Они приближаются, они хотят меня схватить. Ах! Вот! На помощь! На помощь! Скорее! Сообщите царице, что некий юноша приближается к Тэбу, и что не следует ни под каким предлогом… Нет! Нет! Умоляю! Умоляю! Они меня хватают! На помощь! Это конец! Я… Я… Умоляю… Я… Я… Я…    

  
Акт II. ВСТРЕЧА ЭДИПА И СФИНКС.

ГОЛОС 

Зритель, мы будем изображать в обратном порядке времена и жизни, в ином месте, минуты, которые мы только что пережили вместе. В то время как призрак Лайи пытается предупредить Иокасту на валу крепостной стены Тэба, Сфинкс и Эдип встречаются на холме, который возвышается над городом. Те же звуки горнов, та же луна, те же звезды, те же петухи.

Пустырь на холме, который возвышается над Тэбом, полная луна.
Дорога на Тэб слева направо пересекает передний план сцены. Можно догадаться, что дорога огибает большой наклоненный камень. На заднем плане видны руины небольшой часовни, стена разрушена. В центре стены – проем, должно быть являющийся входом в часовню и отмеченный следами какой-то химеры: крыло, лапа, крестец.
Юная девушка в белом платье сидит среди руин. На ее коленях – голова шакала, туловище которого за ней невидимо. Далекие сигналы горнов.     

Сцена 1 : Сфинкс, Анубис.

— Сфинкс — Послушай.
— Анубис – Я слушаю.
— Сфинкс – Это последний горн. Мы свободны.

Анубис встает, видно, что это создание с головой шакала и телом человека.
 
— Анубис – Это первый горн. Осталось еще два до закрытия ворот Тэба.
— Сфинкс – Это последний, последний, совершенно точно!
— Анубис — Нет ни тени сомнения, вы ошибаетесь.
— Сфинкс – Мне надоело убивать. Мне надоело нести смерть.
— Анубис – Вы хотели бы, чтобы эта ночь завершилась без смертей?
— Сфинкс – Так вот, да! Да! Я трепещу, не смотря на час, как бы ни прошел еще кто-то.  
— Анубис – Вы становитесь чуствительны.
— Сфинкс – Это как посмотреть…
— Анубис – Не сердитесь.
— Сфинкс – Почему всегда поступать без цели, без конца, без смысла.  
— Анубис – Напрягите-ка вашу память,  что эти жертвы, смущающие образ молодой девушки, который вы приняли, не более чем нуль, стертый с грифельной доски.
— Сфинкс – Это возможно. Но здесь наш божественный расчет сбивается… Тут мы убиваем. Тут смертные умирают. Тут я убиваю!

Сцена 2 : Сфинкс, Анубис, Эдип.

Анубис отходит и взбирается на поваленную колонну.

— Анубис – Плохая новость.
— Сфинкс – Прохожий ?
— Анубис — Прохожий…

Сфинкс присоединяется к Анубису, и смотрит за кулисы, налево.

— Сфинск – Это невозможно, невозможно. Я отказываюсь задавать вопросы этому юноше. Бесполезно, и не проси меня.
— Анубис – Должен признать, что если вы похожи на одну юную усопшую, он весьма похож на молодого бога.
— Сфинкс – Какая походка, Анубис, и эти плечи! Он приближается.
— Анубис – Я спрячусь. Не забывайте, что вы – Сфинкс. Я наблюдаю за вами и появлюсь по малейшему сигналу. (Он прячется.)

Эдип возникает из глубины сцены слева, он идет опустив голову и вздрагивает.

— Эдип – О ! Извините…
— Сфинкс – Я вас испугала.
— Эдип – Да нет, не скажу, но я мечтал, я был в сотне лье от этого места, а… тут, вдруг…
— Сфинск – Вы приняли меня за зверя.
— Эдип – Почти.
— Сфинк – Почти ? Почти зверь, то есть Сфинкс ?
— Эдип – Я признаюсь.
— Сфинкс – Вы признаетесь, что вы меня приняли за Сфинкс. Благодарю.
— Эдип —  Я быстро осознал свою ошибку.
— Сфинкс – Очень мило. Факт, что для юноши это не должно быть забавным обнаружить себя внезапно нос к носу с ним.
— Эдип – А для юной девы?
— Сфинск – Он не нападет на юных дев.
— Эдип – Потому что девушки, как мне кажется, чаще избегают ходить одни после захода солнца в не очень обычные места.
— Сфинкс – Мелите, дорогой мосье, что вам  в голову сбредет, и оставьте меня идти своей дорогой.
— Эдип – Доброго вечера!

Они проходят мимо друг друга. Но Эдип останавливается, поворачивается и возвращается.

— И все же, мадмуазель, рискую выглядеть навязчивым, но я, представьте, не преуспел поверить вам, и ваше присутствие среди этих руин интригует меня чрезмерно.
— Сфинкс – Вы невыносимы.
— Эдип —  Потому что, если бы вы были обычной девушкой, как другие, вы бы уже накивали пятками.
— Сфинкс – Вы все более комичны, мой мальчик.
— Эдип – Мне кажется, что может быть лучше, чем найти в юной девице достойного противника.
— Сфинкс – Противника? Итак, вы ищите Сфикс?
— Эдип – Ищу ли я его! Узнайте, уже месяц я иду без устали, вот почему я должен был отказаться от привычного образа жизни, почему был как в лихорадке, приближаясь к Тэбу, вот что возбуждало мой энтузиазм у неизвестно какого столба, и вот тут, вблизи некого столба, юная девица возникает передо мной на дороге. Итак, я не могу себе запретить думать о том, что занимает все мои мысли, и не наделять ее такими же злыми умыслами, как мои.
— Сфинкс – Однако согласитесь, мне пришло на ум, именно в эту минуту у меня возникло сомнение, вы выглядите плохо защищенным для мужа, желяющего померяться силами с врагом.
— Эдип – Точно. Я мечтаю о славе, а тварь меня могла бы застать неподготовленным. Завтра в Тэбе я добуду оружие и охота начнется.
— Сфинк – Вы любите славу?
— Эдип – Я не знаю, люблю ли я славу; я люблю топот толпы, фанфары, стяги, хлопающие на ветру, колыхание пальмовых ветвей, солнце, золото, пурпур, счастье, удачу, жизнь, в конце концов!
— Сфинкс – Вы назвали, итак, жизнь.
— Эдип – А вы?
— Сфинкс – Я – нет. Меня занимает идея полностью противоположная жизни.
— Эдип – Какая?
— Сфинкс – Любить. И быть любимым.
— Эдип – Я буду любить мой народ и он меня полюбит.
— Сфинк – Публичное место не проходной двор.
— Эдип – Публичное место более чем доступно. Народ Тэба ищет героя. Если я убью Сфинкс, я буду этим героем. Царица Иокаста — вдова, и я на ней женюсь.  
— Сфинкс – Эта женщина могла бы быть вашей матерью!
— Эдип – Очевидно, она не может ею быть.
— Сфинкс – Вы верите, что царица и народ бросятся в обьятия первого встречного.
— Эдип – Победитель Сфинк будет первым встречным? Я знаю ответ. Царица ему обещана. Не смейтесь, все будет хорошо. Надо бы, чтобы вы меня выслушали. Мой отец – царь Коринфа. Мои отец и  мать были уже старыми и отдали меня на воспитание в люди, я жил в угрюмом окружении. Однажды я решил посетить храм и обратиться к богам. Все мне открылось в одном пророчестве: ты убьешь своего отца и женишься на своей матери.
— Сфинкс – Что?
— Эдип – Да… да… Поначалу это пророчество меня чуть не прикончило, но у меня трезвая голова. Я думал об этой бессмыслице, принимая сторону богов и пророков, и пришел к такому выводу: что касается понимания, пророчество скрывает смысл менее сложный. Или жрецы, общающиеся между собой от храма к храму посредством птиц, посчитали нужным вложить это пророчество в уста богов, чтобы отстранить меня от власти. В конце концов, я быстро забыл мои страхи и, признаюсь, использовал угрозу отцеубийства и инцеста, чтобы бежать из родительского дома и утолить жажду к неизвестному.         
— Сфинкс – Я вела себя легкомысленно. Извините, что не принимала вас всерьез. Вы меня прощаете, принц?
— Эдип – Дайте мне вашу руку. Меня зовут Эдип и мне девятнадцать лет. Могу я узнать ваше имя?
— Сфинкс – Не все ли равно? Оставьте в покое мое имя, Эдип. Вам должны нравиться знаменитые имена… Эта девчонка семнадцати лет не могла бы вас заинтересовать.
— Эдип – Вы злючка.
— Сфинкс – Вы обожаете славу. И тем не менее, не более ли надежный способ разрушить пророчество – женится на девушке, которая моложе вас?
— Эдип – Это не ваши слова. Это слова мамочки из Тэба, где молодые люди брачного возраста стали редкостью.
— Сфинкс – Это не ваши слова, они грубые и пошлые.
— Эдип – Итак, я бежал по дорогам, преодолевал горы и реки, чтобы взять в жены ту, которая очень скоро станет Сфинкс, гораздо страшнее Сфинкс, Сфинкс с сосцами и когтями!
— Сфинкс – Эдип…
— Эдип – Нет и нет! Я ухвачу удачу за хвост! Возьмите этот пояс, он вам позволит прийти ко мне, когда я убью тварь.
— Сфинкс – Вы уже убивали?
— Эдип – Однажды. Это случилось на перекрестке дорог из Дэльф и Доли. Я шел как обычно. Приближалась какая-то повозка, управляемая стариком.  Ее сопровождал экскорт из четырех слуг. Когда я поровнялся с упряжкой, одна из лошадей поднялась на дыбы, толкнула меня и бросила на слугу. Этот придурок поднял на меня руку. Я хотел ответить моим посохом, но удар искривился и попал в висок старика. Он упал. Лошади вскинулись и понесли, и я очнулся один с окровавленным трупом старца и запутавшимися лошадьми, которые кружились, ржа и ломая ноги. Это было ужасно, ужасно.
— Сфинкс – Да, не правдали ли… это ужасно — убивать.
— Эдип – Мой бог, в этом не было моей вины, и я об этом больше не думаю.
— Сфинк – А… если Сфинк вас убьет?
— Эдип —  Его смерть зависит от, если я не ошибаюсь, от загадки, на которую я должен найти ответ. Если я отгадаю, он меня не тронет и умрет.    
— Сфинкс – А если не отгадаете?
— Эдип – Я приобрел, благодаря моему печальному детству, навыки, которые мне наверняка обеспечат преимущества на состязаниях в Тэбе.
— Сфинкс – Это меня больше не удивляет!
— Эдип – И я не думаю, что простодушное чудовище ожидает встретиться лицом к лицу с лучшим из лучших учеников среди эрудитов Коринфа.
— Сфинкс – У вас всегда готов ответ. Увы! Итак, вам я сознаюсь в том, Эдип, что мне нравятся человеческие слабости и что мне хотелось бы вас застать в расплох.
— Эдип – Пока!

Сфинкс делает шаг, устремляясь в своем направлении и останавливается, не способный противиться влечению. И вплоть до слов «я! я!» Сфинкс более не сводит глаз с Эдипа, сопровождая его всепоглощающим, всевидящим, недвижимым ястребиным взглядом.

— Сфинкс – Эдип!
— Эдип – Вы меня звали?
— Сфинкс – Последнее слово. До новой задачи ничто иное на занимет вашы помыслы, ничто иное не заставляет биться ваше сердце, ничто иное не будоражит вашу душу кроме Сфинкс?
— Эдип – Ничто иное до новой задачи.
— Сфинкс —  И этот или… эта, которой вы обязаны своим присутсвием… я хочу сказать, что вы содействовали… я хочу сказать, что могло бы быть, наверное, что-то, что упрощая эту встречу… воплотилось бы в него, или в нее, из очарования, это что-то до такой степени вас трогает, вас волнует?
— Эдип – Разумеется, но что вы имеете ввиду?
— Сфинкс – А если я, я вам открою секрет, секрет безмерный?
— Эдип – Вы шутите!
— Сфинкс – Секрет, который вам позволит войти в сношения с тайной из тайн, с тварью человекоподобной, поющей тварью, как ее называют, со Сфинкс?
— Эдип – Что? Вы! Вы! Я мог бы определенно догадаться и ваше любопытство было бы понятно… Но нет! Я говорю глупости. Просто эта девчонка-плутовка хочет меня сбить с дороги.
— Сфинкс – Доброго вечера.
— Эдип – Извините…
— Сфинкс – Не стоит.
— Эдип – Я глупец, стоящий перед вами на коленях и умоляющий его простить.
— Сфинкс – Вы тщеславный юнец, сожалеющий об упущенном шансе и пытающийся его опять заполучить.
— Эдип – Я тщеславен, это точно. Так вот, я вам верю, я вас слушаю. Но если вы мной играете, я вас потощу за волосы и вырву их с корнем.
— Сфинкс – Идемте.

Сфинкс ставит Эдипа лицом к скале. 

— Сфинкс – Закройте глаза. Не жульничайте. Считайте до пятидесяти.
— Эдип, с закрытыми глазами – Будьте осторожны!
— Сфинкс – Всему свой черед.
 
Эдип считает. Чуствуется, что происходят события необычайные. Сфинкс подпрыгивает, пересекая развалины, скрывается за стеной и вновь появляется, взбирается на скалу и сам уподобляется скале, полулежит, поднявшись на согнутых локтях, голова прямо; если же актриса стоит, виден только ее бюст, когтыстые лапы, мерцающие крылья, создающие впечатление огромности, мертвенной бледности, являющихся дополнением и продолжением этого образа. Слышно как Эдип считает 47, 48, 49, ждет немного и выкрикивает 50. Он поворачивается.

 Сцена 3 : Сфинкс, Анубис, Эдип.    

— Эдип – Вы!
— Сфинкс, голосом отдаленным, гулким, игривым, ужасным – Я! Я! Сфинкс. 
— Эдип – Я сплю!
— Сфинкс – Ты не спишь Эдип. Это то, что ты хочешь, ты это хочешь, ты это хотел. Тихо. Здесь я приказываю. Подойди.

Эдип, руки по швам, как парализованный, мучительно пытается освободиться.

— Сфинкс – Ближе. (Эдип падает на колени.) Весело, когда герои становятся немного нелепы. Итак, ну, ну! Будь паинькой. Никто тебя не видит.

Эдип, забавный в злости, продвигается на коленях.

— Сфинкс – Хорошо. Стоп! И теперь!
— Эдип – И теперь, я начинаю понимать приемы, с помощью которых вы обольщаете и зверски убиваете прохожих.
— Сфинкс – И теперь, я тебе дам представление. Сейчас я покажу тебе, Эдип, что здесь произошло бы, если бы ты не был столь прекрасным юношей и не имел бы привелегии мне нравиться.
— Эдип – Я знаю, чего стоят ваши любезности.


image description
image description

Он дрожит от головы до пяток. Видно, что он борется с волшебством. 

— Сфинкс —  Расслабься. Не пытайся напрягаться, сопротивляться. Расслабься. Если ты сопротивляешься, ты не добьешься ничего, кроме как усложнишь мою задачу, я рискую причинить тебе боль.
— Эдип – Я буду сопротивляться!

Он закрывает глаза и выворачивает голову.

— Сфинкс – я говорю, я работаю, я плету, я сворачиваю, я разворачиваю, я считаю, я замышляю, я плету, я утомляю, я вяжу, я сплетаю, я скрещиваю, я передаю, я опять передаю, я завязываю узел, я развязываю узел и снова завязываю, я запираю,  я отпираю, я ошибаюсь, я возвращаюсь, я сомневаюсь, исправляю, запутываю, рассшнуровываю, секу ремнем, вплетаю, возражаю; и я собираю, я склеиваю, я затягиваю, я стегаю, я задерживаю, я накапливаю. 
— Эдип, слабым голосом – Отпустите меня, умоляю…
— Сфинкс – Затем, я тебя спросил бы. Я спросил бы, например: какое животное ходит на четырех лапах утром, на двух в полдень и на трех вечером? И ты искал бы, искал, и я бы тебя успокоил, разоблачив загадку. Это животное есть человек, который ходит на четырех лапах, когда он ребенок, на двух, когда крепнет, а когда становится стариком, то ходит с посохом, как третьей лапой.
— Эдип – Это слишком подло!
— Сфинкс – Ты кричишь: это слишком подло. Все вы так говорите. И так, поскольку это заявление доказывает твой провал, я зову Анубиса, моего помощника. Анубис!

Появляется Анубис, руки скрещены на груди, глова в профиль, он стоит справа от возвышения.

— Эдип – О! Мадам! О! Мадам! О! нет! нет! нет! нет, мадам!
— Сфинкс – Я тебе приказал стоять на коленях… Давай… Давай… так, так… будь послушным. И ты бы склонил голову… И Анубис напал бы на тебя. Он разинул бы свои волчьи челюсти!

Эдип громко стонет.

— Сфинкс – Я сказал: склонил бы, напал бы… разинул бы… Имел ли я когда заботу объясняться в подобном роде? Откуда этот крик? Откуда это перекошенное страхом лицо? Это была только демонстрация, Эдип, простая демонстрация. Ты свободен.
— Эдип – Свободен!
 
Он двигает рукой, ногой. Поднимается, идет пошатываясь, кладет руки на голову.   
 
— Анубис – Извини, Сфинкс. Этот человек не может уйти отсюда без испытания.
— Сфинкс – Но…
— Анубис – Испытай его…
— Эдип – Но…
— Анубис – Тишина! Испытай этого человека.

Тишина. Эдип поворачивает спину, неподвижный. 

— Сфинкс – Я его спрошу… Я его спрошу… Отлично. (Бросив последний предвосхищающий взгляд на Анубиса.) Какое животное ходит на четырех лапах утром, на двух в полдень и на трех вечером? 
— Эдип – Человек, черт возьми! Тот кто передвигается на четырех, когда он малыш, кто ходит на двух, когда большой и когда он старик, помогает себе посохом как третей конечностью.   

Сфинкс сворачивается в клубок. 

— Эдип, поворачивая направо – Победитель!

Он стремительно удаляется вправо.
 
Сцена 4 : Сфинкс, Анубис, Эдип.

Сфинкс соскальзывает со скалы, исчезает за стеной и появляется без крыльев.

— Сфинкс – Эдип! Где ты? Где ты?
— Анубис —  Ушел, улетел. Он бежит, теряя дыхание, провозгласить свою победу.
— Сфинкс –  Ни взгляда в мою сторону, ни взволнованного жества, ни знака признательности.
— Анубис – Вы ожидали иного поведения?
— Сфинкс – Идиот! Значит, он ничего не понял.
— Анубис – Вы действительно ненавидете этого человека?
— Сфинкс – Я ненавижу его.
— Анубис – Время людей – сжатая вечность. Для нас это не существует. От рождения до смерти жизнь Эдипа  разворачивается на моих глазах день за днем, вереницей последовательных событий.
— Сфинкс – Говори, Анубис, говори, я весь горю. Что видишь ты?
— Анубис – Когда-то Иокаста и Лайя имели ребенка. Пророк предсказал, что этот ребенок станет бедой…
— Сфинкс – Бедой!
— Анубис —  Чудовищем, гнусной тварью…
— Сфинкс – Быстрее! Быстрее!
— Анубис – Иокаста его свяжет и отошлет гибнуть на гору. Пастух Полиба его найдет, возьмет с собой, и так как Полиб и Мероп горевали, что не имеют детей…
— Сфинкс – Я дрожу от радости.
— Анубис – Они его усыновляют. Эдип, сын Лайи, убил Лайю на перекрестке трех дорог.
— Сфинкс – Старик!
— Анубис – Сын Иокасты женится на Иокасте.
— Сфинкс – А ведь я же ему говорил: «Она могла бы быть вашей матерью.» И он отвечал: «Очевидно, она не может ею быть.» Анубис! Анубис! Это просто здорово, просто здорово.
— Анубис – Он будет иметь двух сыновей, которые перережут друг другу горло, двух дочерей, одна из которых повесится. Иокаста повесится.
— Сфинкс —  Какая минута! Заранее с наслаждением я смакую! Ах! Я хотел бы быть здесь.
— Сфинкс – Собака! Ты мне солгал.
— Анубис – Я?
— Сфинкс – Да, ты! лжец! лжец! Посмотри на дорогу. Эдип  возвращается, он бежит, он летит, он меня любит, он понял!

Эдип, запыхавшийся, появляется на переднем плане справа. Он видит Сфинк и Анубиса стоящими бок о бок.
  
— Эдип – Я счастлив, мадам, лицезреть в добром здравии бессмертных, наслаждующихся жизнью после своей смерти.
— Сфинкс – Зачем вернулись вы сюда? Что будете делать?
— Эдип – Искать мой долг.

Гневное движение Анубиса в сторну Эдипа, который отступает.      

— Сфинкс – Вы его получите. Но если вы принесете в Тэб труп юной девы вместо чудовища, котрое ожидает народ, толпа вас побьет камнями.
— Эдип – Точно. Женщины не предсказуемы! Они думают обо всем.
— Сфинкс – Анубис! Мой верный пес! Послушай, поскольку наши тела не более чем тени, мне нужна твоя шакалья голова.
— Эдип – Прекрасно!
— Анубис, прячась –  Делайте что хотите, лишь бы эта постыдная комедия закончилась.
— Эдип, уходя вправо и кланяясь после каждого второго шага – Я убил гнусную тварь.
— Анубис – Надо уходить.
— Эдип – Я спас город.
— Анубис – Пора, пойдем, пойдем, мадам.
— Эдип – Я женюсь на царице Иокасте.
— Сфинкс – Бедные, бедные, бедные люди. Я не могу больше, Анубис… Мне трудно дышать. Покинем землю.
— Эдип – Я буду царем!

Шерох оболочек двух огромных форм. Их скрывает дымка. Светает. Крики петухов. 

АКТ III. НОЧЬ НОВОБРАЧНЫХ.

ГОЛОС

С утра праздники коронования и свадьбы сменяли друг друга. Толпа в последний раз приветствовала царицу и победителя Сфинкс.
Все вернулось на круги своя. На небольшой площади царского дворца неслышно более ничего, кроме шума фонтана. Эдип и Иокаста в небольшой свадебной спальне. Они дремлют стоя, и, несмотря на некоторые предпосланные им мудрые предупреждающие знаки, сонливость препятствует им увидеть ловушку, закрывающуюся за ними навсегда.

На сцене – спальня Иокасты, оформленная в алых тонах. Широкое ложе укрыто белым покрывалом. На полу перед кроватью – звериная шкура. Слева – колыбель. 
На переднем плане слева – зарешеченное окно, выходящее на площадь Тэба. На переднем плане справа – большое зеркало в человеческий рост.
Эдип и Иокаста чрезвычайно утомлены, в тяжелых торжественных нарядах после церемонии коронования.  

Акт III. Сцена 1: Иокасата, Эдип.

— Иокаста – Уф! Я падаю от усталости! Ты так активен! Боюсь, что эта комната станет для тебя клеткой, тюрьмой.
— Эдип – Моя любовь! Комната жены! Комната, которая благоухает, твоя комната! После этого изнуряющего дня, после кортежей, церемонии, толпы, продолжающей чествовать нас под окнами…
— Иокаста – Не нас чествовать… а тебя чествовать, тебя.
— Эдип – Это одно и тоже.
— Иокаста – Надо быть правдивым, маленький победитель. Они меня ненавидят. Мои платья их раздражают, мой акцент их раздражает, мои черные глаза их раздражают, моя губная помада их раздражает, моя пылкость их раздражает.
— Эдип – Я восстановлю твой престиж! Ах! Иокаста, какой прекрасный план!
— Иокаста —  Послушай, мой милый мальчик, ты сейчас рассердишься.
— Эдип – Иокаста! Не говори мне, что осталось еще что-то из официальной программы.
— Иокаста – Пока слуги меня расчесывают, этикет требует, чтобы ты принял один визит.
— Эдип – Визит! в то же самой время!      
— Иокаста – Один визит… визит… Визит чисто формальный.
— Эдип – В этой спальне?
— Иокаста – В этой спальне.
— Эдип – И кто же этот визитер?
— Иокаста – Не сердись. Тирезиас.
— Эдип – Тирезиас? Не принимаю!
— Иокаста – Послушай…
— Эдип – Это уже слишком! Тирезиас в роли семьи, расточающий последние советы. Позволь мне рассмеяться и не принять визит Тирезиаса.
— Иокаста – Мой милый сорвиголова, я тебя прошу об этом. Это древний обычай Тэба, когда главный жрец в некотором роде благословляет воссоединение монархов.
— Эдип – Все равно… глубокой ночью…
— Иокаста – Сделай это. Сделай для нас и для будущего. Это очень важно. Удели ему пять минут, но удели, послушай его. Я тебя прошу.    

Она обнимает и целует его.

— Эдип – Я тебя предупреждаю, что я ему не предложу сесть.
— Иокаста – Люблю тебя. (Долгий поцелуй.) Я не долго. (Выходя налево.) Пойду скажу, что ты свободен. Терпение. Сделай это для меня. Думай обо мне. 

Она уходит. 

Сцена 2: Эдип, Тирезиас.

Эдип, оставшись один, смотрит в зеркало и принимает разные позы. Тирезиас неслышно входит справа. Эдип его видит уже в середине спальни и резко поворачивается.

— Эдип – Я вас слушаю.
— Тирезиас – Погодите, Монсеньор. Кто вам сказал, что я вас буду обременять нравоучениями.
— Эдип – Никто, Тирезиас, никто. Просто я не вынесу, если Ваша Милось помешает нашей радости. Без сомнения, вы ожидаете, что я сделаю вид, будто принимаю ваши советы. Я склоню голову, вы меня благословите, и мы посвятим друг друга в рыцари. Наша усталось пойдет в зачет времени, уделенному этим обычаям. Мои догадки верны?
— Тирезиас – В некотором роде, правда, в основе этого демарша обычай, но надо было бы, в самом деле, иметь царское бракосочетие со всем тем, что предполагает обычай династический, механический, и, признаюсь, скучный. Нет, Монсеньор. Непредвиденные события поставили нас перед фактом новых проблем и задач. И вы сами признаетесь, что ваше коронавание, как и ваше брукосочетание представлено в форме, с трудом поддающейся классификации и не подходит под рамки закона.
— Эдип – Не возможно сказать более любезно, что я упал на голову Тэба, как черепица с крыши!
— Тирезиас – Монсеньор!
— Эдип – По делу, Тирезиас, по делу.
— Тирезиас – Итак, по делу, и я скажу со всей откровенностью, Монсеньор, предзнаменования, касающиеся вас, зловещи, чрезвычайно зловещи. Я должен попытаться вас оградить.
— Эдип – Черт подери! Я этого ожидал. Если бы было иначе, это бы меня удивило. Уже не в первый раз пророки ожесточаются против меня, но моя дерзость ломает их планы. 
— Тирезиас – Вы верите в то, что можно их сломать?
— Эдип – Я этому доказательство.
— Тирезиас – Увы! Увы! Возможности ваши призрачны.
— Эдип – Возможности ваши упущены.
— Тирезиас – Вы говорите с понтификом, не забывайтесь!
— Эдип – Не забывайтесь, понтифик. Должел ли я вам напомнить, что вы говорите с вашим царем?
— Тирезиас – С мужем, царицы, Монсеньор.
— Эдип – Иокаста мне подтвердила только что, что ее власть перешла абсолютно в мои руки. Скажите это вашему хозяину.
— Тирезиас – Царица более, чем моя родная дочь. Я должен за ней присматривать и защищать ее. Она слабохарактерная, легковерная, романтическая…
— Эдип – Вы ее оскорбляете, вот что я скажу.
— Тирезиас – Я ее люблю.
— Эдип – Она не нуждается ни в чем, кроме моей любви.
— Тирезиас —  Поговорим о любви, Эдип, я требую ответа. Любите ли вы царицу?
— Эдип – Всей душой.
— Тирезиас – Я слушаю: желаете ли вы ее принять в ваши руки?
— Эдип – Желаю, главным образом, чтобы она меня приняла на свою грудь.
— Тирезиас – Благодарен за это уточнение. Вы молоды, Эдип, очень молоды. Иокаста могла бы быть вашей матерью. Знаю, знаю, вы сейчас мне ответите…
— Эдип – Я сейчас вам отвечу, что всегда мечтал о любви такого рода, любви почти материнской.
— Тирезиас – Подумайте еще, Эдип. Пророчества и мой личный опыт дают мне весомые основания усомниться в этом нелепом браке; подумайте.       
— Эдип – Это было бы немного поздно.
— Тирезиас – У вас есть опыт близости с женщинами?
— Эдип —  Ни малейшего. Вы предпочли бы для царицы принца-вырожденца, марионетку для жрецов, которые дергали бы его за нитки.
— Тирезиас – Это уже слишком!
— Эдип – Еще раз, я вам приказываю…
— Тирезиас – Приказываю? Спесь вам повредила ум?
— Эдип – Не доводите меня. Я на пределе терпения, раздражен, способен на любой безумный поступок.
— Тирезиас – Гордец!… Слабый и спесивый.
— Эдип – Вы этого хотели.

Он бросается к Тирезиасу и хватает его за горло.

— Тирезиас – Пустите меня… Вам не стыдно?…
— Эдип – О! о! но! боги! здесь… здесь… в этих глазах слепого, я не знал, что это будет возможно.
— Тирезиас – Пустите меня! Наглец!
— Эдип – Будущее! Мое будущее, как в хрустальном шаре.
— Тирезиас —  Вы раскаитесь…
— Эдип – Я вижу, вижу… Ты мне врал, прорицатель! Я женюсь на Иокасте. Жизнь счастливая, богатая, процветающая… два сына… две дочери… Иокаста, как всегда, красивая, всегда прежняя, влюбленная, мать в хоромах счастья… Мне плохо видно, мне плохо видно, я хочу видеть! Это твоя ошибка, прорицатель… Я хочу видеть!

Он трясет Тирезиаса.

— Тирезиас — Проклятый!
— Эдип, откинувшись резко назад, бросив Тирезиаса и закрыв свои глаза руками. – Ах! Грязная тварь! Я ослеп. Ты в меня бросил перец. Иокаста! на помощь! на помощь!…
— Тирезиас – Я ничего не бросал. Я вас уверяю. Вы наказаны за ваше святотатство.
— Эдип, он корчится на земле. – Ты врешь!
— Тирезиас – Вам очень хотелось прочесть то, что содержат мои больные глаза, то что я не смог еще понять, и вы были наказаны.          
— Эдип – Воды, воды, скорее, я горю…
— Тирезиас, он положил Эдипу руки на лицо. – Так, так. Будьте послушны… я вас прощаю. Вы крайне раздражены. Попытайтесь успокоиться, например. Зрение вернется, я вас уверяю.
— Эдип – Я вижу немного… как было сказано.
— Тирезиас – Вам больно?
— Эдип – Немного… боль стихает. Ах!.. это был огонь, красный перец, тысяча иголок, кошачьи когти, которые раздирали мне глаза. Спасибо…
— Тирезиас – Надо верить в чудо пророчеств, когда пророчества нам содействуют и когда пророчества расстраивают наши планы, надо не более чем этому верить, и надо верить в то, что существует искуство прорицания.
— Эдип – Простите меня. Я вспыльчивый и злопамятный.
— Эдип – Я должен вам в виде компенсации сделать некоторое признание, которое трудно для меня, и которое я обещал себе не делать никому.
— Тирезиас – Признание?
— Эдип – Я не бродяга. Я прибыл из Коринфа. Я единственный ребенок царя Полиба и царицы Мероп. Безродный не осквернит эту постель. Я царь и сын царя.
— Тирезиас – Монсеньор. (Он кланяется.) Надо было просто одной фразой рассеять неловкость из-за вашего инкогнито. Моя девочка будет так рада…
— Эдип – Ни слова больше! Я вас прошу из милости оградить хотя бы эту последнюю ночь. Иокаста любит меня, как бродягу, упавшего с неба, юношу, внезапно возникшего из тени. Завтра, увы! Этот мираж будет быстро рассеян. Я вам желаю доброго вечера, Тирезиас. Иокаста не задержится более. Я падаю от усталости… и мы желаем остаться наедине. Такова наша воля.
— Тирезиас – Монсеньор, прошу прощения. (Эдип ему делает прощальный знак рукой. У выхода справа Тирезиас останавливается.) Одно последнее слово.
— Эдип, свысока. – Сделать одолжение?
— Тирезиас – Простите мою дерзость. Этим вечером, после закрытия храма, красивая молодая девушка вошла в часовню, где я работаю и без извинений мне подала этот пояс, сказав: «Передайте его господину Эдипу и повторите ему дословно эту фразу: Возьмите этот пояс, он вам позволит прийти ко мне, когда я убью тварь.»
— Эдип, вырывает пояс из рук Тирезиаса. – И это была ваша последняя карта. И вы уже нагромоздили целую гору, чтобы унизить меня в душе и сердце царицы. Что это значит? Обет предыдущего брака… Девушка, которая мстит… Скандал в храме… разоблачающая улика…
— Тирезиас – Я только иполняю поручение. Это все.
— Эдип – Примите к сведению, гадкий политик. Идите… Уходите!

Тирезиас останавливается на пороге.

— Эдип – Он думал меня напугать! Но это я, кого вы боитесь, ведь правда, Тирезиас, я вас ужасаю. Сознайтесь, дедушка! Сознайтесь, что я вам ужасен! Сознайтесь, наконец, что я вам страшен.

Эдип лежит на животе на звериной шкуре. Тирезиас стоит, как в бронзе. Тишина. Удар грома.

— Тирезиас – Да. Очень страшно.

Сцена 3: Эдип, Иокаста, Анубис, (юный солдат). 

Эдип разглядывает пояс. Когда Иокаста входит в ночном платье, он прячет пояс под звериную шкуру.

— Иокаста – Ну как? Что сказало это пугало? Он, должно быть, тебя измучил.
— Эдип – Да… нет…
— Иокаста – Это чудовище. Он должен был тебе открыть глаза, что ты слишком молод для меня.
— Эдип – Ты прекрасна, Иокаста!..
— Эдип – Лицо юной девушки это чистая страница, где мои глаза не могут прочесть никаких волнений, между тем как твое лицо! Оно для меня как шрамы, следы судьбы, красота, подобная отбушевавшим бурям. Чего стоит один взгляд, простая улыбка, рядом с тобой, ошеломляющей, священной: насеченные судьбой, отмеченные роком, и нежность, нежность и… (Он замечает, что Иокаста плачет.) Иокаста! моя девочка! ты плачешь… Но, что случилось? Послушай, все хорошо… Что не так? Иокаста!…
— Иокаста —  Потому что я – старуха… я – старуха?
— Эдип – Милая глупышка! Ты сама себя изводишь…
— Иокаста – Женщины всегда так говорят, чтобы им возражали. Они всегда надеются, что это неправда.
— Эдип – Моя Иокаста!… И я тупица! Какой противный медведь… Моя милая… Успокойся, обними меня… Я хотел сказать…
— Иокаста – Оставь… Я нелепа.


image description
image description

Она вытирает глаза, подходит к окну и смотрит во двор.

— Иокаста – Эдип!… Подойди на минуту.
— Эдип – Что там?
— Иокаста – Часовой… посмотри, наклонись. Он спит на скамье, справа. Ты не находишь, что он красив, этот юноша, с открытым ртом?
— Эдип – Что же такого особенного с этом юном часовом?
— Иокаста – В ту знаменитую ночь, ночь Сфинкс, ночь, когда ты встретился с этим чудовищем, я предприняла тайную прогулку на крепостной вал, вместе с Тирезиасом. Мне сказали, что один солдат видел призрак Лайи, и что Лайя меня звал, стремился предупредить об угрожающей мне опасности. Так вот… солдат был именно этот самый часовой, который нас охраняет.
— Эдип —  Который нас охраняет!… На самом деле… который мирно спит, добрая Иокаста. Я тебя сохраню без посторонних. Совершенно ясно, что нет ни малейшего призрака Лайи.
— Иокаста – Ни малейшего, увы!… Бедняга! я прикасалась к его плечам, ногам, я говорила Зизи «прикоснись, прикоснись», я была взволнована… потому что он был похож на тебя. И это правда, он на тебя похож, Эдип.
— Эдип – Ты говоришь: «этот стражник был похож на тебя.» Но Иокаста, мы еще не были знакомы, ты не могла знать, что ты станешь…
— Иокаста – Это правда, признаюсь. Если точнее, то я хотела сказать, что мой сын мог бы быть почти твоего возраста. (Тишина.) Да… я сбиваюсь с мысли. Без сомнения, именно сейчас это сходство мне бросилось в глаза. (Ее охватывает тревога.) Ты хорош, ты хорош, я тебя люблю. (После паузы.) Эдип!
— Эдип – Моя богиня?
— Иокаста – Мой милый, не сердись. Я желанна тебе?…
— Эдип – Мне?
— Иокаста —  Да! Я желанна тебе и это справедливо. Круглый дурак! И поэтому возраст, и эти ходы вокруг да около!   
— Эдип – Не томись и не грусти. Я тебя уверяю, надо бы тебе и мне немного отдохнуть бок о бок, вздремнуть немного. Так мы сможем освободиться от этой липкой сонливости, затягивающей все в свою пучину. Первый проснувшийся разбудит другого. Решено?
— Иокаста – Решено. Несчастная царица умеет спать сидя, одну минуту, между двумя аудиенциями. Я слишком стара. Тирезиас прав. 
— Эдип – Возможно для Тэба, где девушек отдают замуж в тринадцать лет. Ну, а я? Разве я старик? Но моя голова клонится от усталости; я еще не уснул только благодаря моему подбородку, который падая бьет меня в грудь. Иокаста, отдохни, будь тише воды, ниже травы. До скорой встречи, моя маленькая царица.
— Иокаста – До скорой встречи, мой царь, моя любовь.  

Рука об руку, бок о бок, они закрывают глаза и впадают в тяжелую сонливость, как бывает с людьми, борющимися со сном. Время идет. Монотонно бормочет фонтан. Легкий гром. Вспышка молнии становится сновидением. Это сновидение Эдипа. Звериная шкура вздыбливается. Она становится головой поднимающегося Анубиса. Он показывает пояс, держа его в своей напряженной руке. Эдип вздрагивает, переворачивается во сне.

— Анубис, голосом медленным, насмешливым. – Я преобрел, благодаря моему печальному детству, навыки, которые мне обеспечат весомое преимущество перед озорниками Тэба и я не думаю, что простодушное чудовище ожидает встретиться лицом к лицу с лучшим из лучших учеников среди эрудитов Коринфа. Но если вы мной играете, я вас буду тащить за волосы. (Переходя на вой и крик.) Я вас потощу за волосы, потащу за волосы, я их вырву с корнем!… я их вырву с корнем!…
— Иокаста, она дремлет. – …Нет, не эта смесь, не эта мерзкая смесь…
— Эдип – голосом глухим, лунатическим, — Я считаю до пятидесяти: раз, два, три, четыре, восемь, семь, девять, десять, десять, одиннадцать, четырнадцать, пять, два, четыре, семь, пятнадцать, пятнадцать, пятнадцать, три, четыре…
— Анубис – И Анубис напал бы. Он разинул бы свои волчьи челюсти!

  Он исчезает под сценой. Звериная шкура принимает свой обычный вид.

— Эдип – Помогите! На помощь! на помощь! ко мне! Бегите все! ко мне!
— Иокаста – А? Что? Кто ты? Эдип! мой милый! Я спала как мертвая! Проснись!
— Эдип, обращаясь во сне к Сфинкс. – О! мадам… О! мадам, мадам! Умоляю, мадам! Нет! Нет! Нет! Нет, мадам!
— Иокаста – Мой малыш, не пугай меня. Это лишь сон. Это я, я Иокаста, твоя жена Иокаста.         
— Эдип – Нет! Нет! (Он подхватывается.) Где я? Какой ужас! Иокаста, это ты… Какой кошмар, какой ужасный кошмар. Я говорил? О чем я говорил?
— Иокаста – Ну, все, все закончилось. Ты в нашей спальне на моей груди.
— Эдип – Ты ничего не видела? Я и вправду глупец, это была всего лишь звериная шкура… Ох! Я говорил? О чем я говорил?       
— Иокаста – Ты кричал: «Мадам! Нет, нет, мадам! Нет, мадам. Умоляю, мадам!» Кто эта злая дама?
— Эдип – Я не помню больше. Какая ночь!
— Иокаста – Это моя вина. Я уложила тебя спать в этом тяжелом одеянии, золотом ожерелье, эти застежки, сандалии, сжимающие твои лодыжки…

Она поднимается, снимает с него тунику и растирает его.

— Эдип, снова в полудреме. – Да, моя милая мамочка…
— Иокаста, подражая. – Да, моя милая мамочка… Каково дитя! Итак, он меня принимает за свою мать. Твои сандалии. Подними ноги.

Она отодвигается и смотрит на ноги Эдипа как полуумная.

— Эдип – А! Мои шрамы… Я полагал, они не так уж отвратительны. Моя бедная милая, ты испугалась?
— Иокаста – Эти проколы… откуда они?…
— Эдип – Раны из-за охоты, кажется. Я был опрокинут кабаном. Надо было тебя предупредить. Я так привык к этим отвратительным проколам. Не знал, что ты так чуствительна…
— Иокаста – На самом деле эти шрамы напомнили мне некоторые события, которые я пытаюсь навсегда забыть.
— Эдип – Мне не везет.
— Иокаста – Ты не мог этого знать. Это касается одной женщины, моей молочной сестры, моей белошвейки. Так же как и я, в восемнадцать лет она была беременна. Но пророки предсказали ребенку ужасное будущее, и после родов она не нашла в себе смелости оставить его в живых.
— Эдип – Что?
— Иокаста – Погоди… Представь силу, которую надо было иметь этой несчастной, чтобы оказаться от смысла ее жизни, ее единокровного сына, ее земного идеала, плода ее любви.
— Эдип – И что сделала эта… женщина?
— Иокасата – С камнем на сердце, она проколола стопы младенца, связала их, отнесла его в укромное место на горе и оставила волкам и медведям.

Иокаста как бы прячется.

— Иокаста – Все поверели, что ребенок умер своей смертью, и что мать похоронила его своими руками.
— Эдип – И… эта женщина… существует?
— Иокаста – Она умерла.  
— Эдип – Тем лучше для нее, иначе первым примером моей царской власти стал бы ее смертный приговор.
— Иокаста – Но пророчества были точны. Женщина оказалась глупа, бессильна перед ними.
— Эдип – Убить! убить холодно, вероломно, кровь за кровь, порвать связь… жульничать в игре!
— Иокаста – Постарайся себя поставить на место этой девчонки, легковерной к приметам, к тому же серьезным, изнуренной, чуствительной, домашней, приведенной в ужас пророчествами.
— Эдип – Ты способна на это?
— Иокаста, взмахнув рукой. – Конечно, нет.
— Иокаста – Эдип! Эдип! Этот маленький рот, который говорит, этот язык, который требует действий, эти брови, которые хмурятся, эти большие глаза, которые метают молнии. Брови, не могли бы вы распрямиться немного и глаза закрывать тихонько. Эдип, губы служат для ласк более нежных, чем слова.
— Эдип – Я тебе повторяю, я медведь, грязный медведь! Я плохо воспитан.
— Иокаста – Ты дитя.
— Эдип – Я не дитя!
— Иокаста – Он опять начитает! Ладно, ладно, будь послушным.
— Эдип – Ты права; я невыносим. Успокой эти болтающие губы твоими губами, эти возбужденные глаза твоими нежными пальцами. 

АКТ IV. ЦАРЬ ЭДИП.
(семнадцать лет спустя)

ГОЛОС

Семнадцать лет пролетели быстро. Жестокая чума, свирепствующая в Тэбе, кажется первым несчастьем в замечательной судьбе, выпавшей Эдипу, так как боги желали для функционирования своей адской машины, чтобы все несчастья возникали внезапно, замаскированные под удачу. После неверного счастья царь захотел познать истиное горе,   истиное коронование, которое сделает его, карточного короля в руках жестоких богов, наконец, человеком.

На сцене устроена просторная комната, стены которой, декорированные красной тканью, напоминают крепосные. В центре она имеет своеобразный проем, зашторенный вход, который делает ее похожей на спальню Иокасты. Неприятное освещение (чумное). 
Эдип, с небольшой бородой, постаревший, стоит перед входом. Справа – Тирезиас. На втором плане – коленопреклоненный вестник из Коринфа.   

Сцена 1 : Эдип, Тирезиас, вестник, Иокаста.

— Эдип – В чем я опять грешен, Тирезиас?
— Тирезиас – Вы преувеличиваете, как всегда, я считаю и я повторяю, что, возможно, подобает принимать  смерть отца с меньшей радостью.
— Эдип – Действительно? (Вестнику.) Не бойся, малый. Рассказывай. От чего умер Полиб? Мероп очень, очень несчастна?
— Весник – Сеньор Эдип, царь Полиб умер от старости и… царица, его жена, почти в беспамятстве. Ее возраст, можно сказать, не позволяет ей осознать ее горе.
— Эдип, приложив руку к губам – Иокаста! Иокаста!

Иокаста появляется в проеме, раздвигая шторы. У нее красный шарф.
 
— Иокаста – Ну, что там у тебя?
— Эдип – Этот вестник мне принес хорошую новость, стоящего огорчения, вызваного тем, что я тебя беспокою.
— Иокаста, удивленно – Хорошаю новость?
— Эдип – Тирезиас укоряет меня за то, что я нахожу ее хорошей: мой отец умер.
— Иокаста – Эдип!
— Эдип – Пророк мне предсказал, что я стану убийцей своего отца и женюсь на своей матери. Бедная Мероп! Она очень стара и мой отец Полиб скончался своей собственной смертью.
— Иокаста – Смерть отца никогда не может быть счастьем, на сколько я знаю.
— Эдип – Я ненавижу комедию и притворные слезы. Если честно, я оставил отца и мать в слишком юном возрасте, и мое сердце остыло к ним.
— Вестник – Сеньор Эдип, если я смею…
— Эдип – Надо сметь, мой мальчик.
— Вестник – Я должен был бы начать с начала. На своем смертном ложе царь Коринфа взял с меня слово открывать вам, что вы были их приемным сыном.
— Эдип – Что?
— Вестник – Мой отец, пастух Полиба, вас нашел когда-то, на одном холме, брошеного на расправу диким зверям.  Он вас освободил почти мертвого, подвешенного за ноги, изрезанные короткой веревкой.
— Эдип – Вот откуда эти прекрасные шрамы.
— Иокаста – Эдип, Эдип… погоди…  Говорили, что ты получил свои раны из-за ножа.
— Эдип – Вот каковы мои пеленки. Моя история охоты… фальшивая как и другие.
— Тирезиас – Вы не точны…
— Эдип – Напоследок, я не убивал Полиба, но… как во сне… я убил одного человека.
— Иокаста – Ты?
— Эдип – Я! Ох! Успокойтесь, это происшествие было несчастным случаем. (Тирезиасу.) Да, я убил, вещун, но отцеубийство, надо отказаться от официоза, я убил какого-то старика-путешественника на перекрестке дорог из Доли и Дельф.      
— Иокаста – На перекрестке из Доли и Дельф!…

Она уходит, как в ночь.

— Эдип – Вот как фабрикуется великолепная катастрофа. Этот путешественник должен быть мои отцом. «Небо, мой отец!» Но инцест устроить меннее просто, господа. Что об этом думаешь ты, Иокаста?… (Он поворачивается и видит, что Иокасты нет.)
— Эип – Иокаста! Иокаста! Где ты?
— Тирезиас – Ее нервы достигли предела: она отдыхает… оставьте ее в покое.
— Эдип – Я иду… (Он приближается к вестнику.) По делу… По делу…
— Вестник – Мой господин!
— Эдип – Стопы проколоты… связаны… на горе… Как я не понял в ту же минуту!… И я спрашивал себя, почему Иокаста…
— Тирезиас – Это еще что за сказка?
— Эдип – Бедная, бедная Иокаста! Не зная того, я ей сказал однажды, что думаю о моей матери… Теперь я все понял. Она, должно быть, в ужасе, в отчаяньи. Короче… подождите меня. Абсолютно ясно, что если я ее спрашу, то ничего не остается в тени, и этот грязный фарс закончится.

Он выходит через среднюю дверь.        

Сцена 2 : Эдип, Тирезиас, вестник, Иокаста, Антигона.

Вдруг виден Эдип в проеме двери, морально разбитый, он опирается рукой о стену, словно теряет почву под ногами. 

— Эдип – Вы ее погубили из-за меня.
— Тирезиас – Погубил ? Ее ?
— Эдип – Вы ее погубили из-за меня. Она там… Повесилась… Повесилась на своем шарфе… Она мертва… мертва… все кончено… кончено.
— Эдип, у выхода – Вы погубили ее из-за меня… она была сентиментальна… ранима… болезненна… вы вынудили меня сказать, что я был убийцей… Что я убил господина, я вас об этом просил?…  по оплошности, из-за случайной неловкости… старик… старик на дороге… незнакомец.
— Тирезиас – Эдип, Вы убили по оплошности мужа Иокасты, царя Лайю.
— Эдип —  Ничтожный!… Мои глаза открываются! Ваш заговор продолжается… хуже всего то, что я в него не верил… Вы внушили моей бедной Иокасте, что я убил Лайю… что я убил царя, чтобы сделать ее свободной, чтобы стать ее мужем.
— Тирезиас – Эдип, вы убила мужа Иокасты, царя Лайю. Я это знал уже давно, и вы врете: ни вам, ни ей, никому я ничего не сказал. И вот ваша признательность за молчание.
— Эдип – Лайя!… В таком случае… сын Лайи и белошвейки!

Вестник дрожит.

— Эдип, вестнику – Продолжай. Откуда, кто я? Бей, решительно, быстро!
— Вестник – Ах!
— Эдип —  Я готов услышать невероятное.
— Вестник – А я… невероятное сказать.
— Эдип – Говори!
— Вестник – Ты сын Иокасты, твоей жены, и Лайи, убитого тобой на перекрестке трех дорог. Инцест и отцеубийство, да простят тебя боги.
— Эдип – Я убил, того, кого не следовало убивать. Я женился на той, кого нельзя брать в жены. Я увековечил то, что не следовало. Все прояснилось.

Он уходит.

— Антигона – Тирезиас! Идите скорее, скорее, это ужасно! Я слышала, как кричали в комнате, мамочка недвижимая, она упала во весь свой рост, а папочка повалился на нее и ударил себя в глаза ее большой золотой брошью. Повсюду кровь. Мне страшно! Мне очень страшно, идите… идите скорее…

Она входит.

— Тирезиас – Ужасный шедевр стремится к финалу.  Ни звука, ни жеста, было бы несправедливо оставить хоть что-то в тени.
— Антигона – Это безумная беда.
— Тирезиас – Это горе от ума…

Внезапно дверь открывается. Появляется слепой Эдип. Антигона цепляется за его платье.

— Антигона – Я сойду с ума. Почему, почему он сделал это. Лучше смерть.
— Тирезиас – Он в плену своей спеси. Тот кто хотел быть счастливейшим среди людей, теперь хочет стать самым несчастным.
— Эдип – Пусть на меня охотятся, пусть меня преследуют, пусть меня затравят, пусть прикончат гнусную тварь.
— Антигона – Отец!
— Эдип – Оставь меня… не касайся моих рук, не приближайся ко мне.
— Тирезиас – Антигона! Мой посох слепого. Дарю его ему от меня. Он ему принесет удачу.

Антигона целует руки Тирезиасу и подает посох Эдипу.

— Эдип – Да, Тирезиас… Согласен… Помните ли вы, восемнадцать лет назад, я увидел в ваших глазах, что я ослепну, и не смог это понять. Теперь я вижу ясно, Тирезиас, но я страдаю… Мне больно… День будет трудным.
                   
Сцена 3 : Эдип, Иокаста, Антигона.

Тирезиас заламывает руки и закрывает ладонью рот. Внезапно в двери появляется Иокаста. Мертвая, бледная, красивая, глаза закрыты. Длинный шарф обвивает ее шею.

— Эдип – Иокаста! Ты! Ты жива!
— Иокаста – Нет, Эдип. Я мертва. Ты меня видишь потому, что ты слепой, другие не могут меня видеть.
— Эдип – Жена! Не трогай меня…
— Иокаста – Твоя жена умерла, повесилась, Эдип. Я – твоя мать. Твоя мать пришла тебе помочь… Как ты спустишься по лестнице один, мой бедный малыш?
— Эдип – Моя мать!
— Иокаста – Да, мое дитя, мое малое дитя… То, что люди считают мерзкими, если бы ты знал, в стороне, где я теперь, если бы ты знал, как это мало значит.
— Эдип – Я снова на земле.
— Иокаста – Едва ли…
— Антигона – Папочка, папочка, не покидай меня! Я тебя буду сопровождать, я укажу тебе дорогу.
— Эдип – Невозможно, Антигона. Ты должа быть послушной… Я не могу взять тебя с собой.
— Иокаста – Отважная малышка. Она воображает быть твоим поводырем. Позволим ей в это верить.  Возьми ее с собой. Я позабочусь обо всем.
— Эдип – Что же будет?
— Антигона – Мы будем жить!
— Эдип – Жить?
— Антигона – Да, жить в сердцах людей, поэтов, невинных душ.
— Иокаста – Осторожно, ступени.
— Антигона – Считайте с нами.
— Иокаста, Антигона, Эдип – Раз, два, три, четыре, пять…

ЗАНАВЕС

Saint-Mandrier, 1932

Пьеса была представлена публике на французском языке театральной студией в Тулузе при Национальном центре научных исследований Франции (CNRS) 23, 24, 25 июня в Тулузе и 28 июня на острове Олерон, на Театральном фестивале-2010.      

#

Перевод: Марина Охримовская

Фото: caes-2010

Поделитесь публикацией с друзьями

Добавить комментарий

Ваш адрес email не будет опубликован. Обязательные поля помечены *

Похожие тексты на эту тематику