Фокусы
Груз двести
Под вечер в амбразуру подворотни
как в иордань войдя, замедли шаг.
Перекрестясь, что пятница — сегодня,
сверни чекушке голову, дурак.
Забыв о долге, совести и чести,
почувствуй, как дорогою прямой
душа несётся в виде «груза двести»
в тартарары, на родину, домой.
Умерив дрожь и рвотные позывы,
занюхав эту мерзость рукавом,
теперь бреди, спокойный и счастливый,
по улицам, залитым серебром,
где памятник в дремотной паутине,
и фонари стоят оторопев…
А у тебя на дне ещё полтинник,
и он надёжней, чем ЦБ РФ.
Пусть дует зло, пронзительно и скорбно
в свою трубу архангел Гавриил.
Но гастроном закроется не скоро,
а ты себя уже приговорил.
Каких невзгод, пожарищ и ристалищ
тебе ни заготовил драматург,
всё только начинается, товарищ.
Горит огнями Екатеринбург.
2015
Пасха
Я обласкан девяткою муз,
но сегодня, пардон, не до шуток.
Мне сказали: воскрес Иисус,
отмотав на кресте трое суток.
Повезло мужику, это факт.
Прямо к Пасхе откинулся парень.
И за этот гуманнейший акт
я безмерно властям благодарен.
Но замечу, снимая картуз:
наша радость — как к пенсии рублик.
Лучше б вы воскресили Союз.
Нерушимый! Свободных республик!
В самом деле, подумаешь — Крым.
Санаторий у моря. Родные!
Если носите крылья и нимб,
возвратите, пожалуйста, Киев!
Небожитель, явите пример:
отворите в грядущее двери
и верните весь СССР —
тот, в который я трепетно верил.
Азиатов, прибалтов, славян.
От разлуки болят мои раны.
А ещё я хочу Ереван.
Там живут наши братья — армяне.
Вильнюс, Таллин, Тбилиси, Баку,
Ашхабад, что роднее, чем Сочи.
Я без родичей жить не могу.
Да и кушаю как-то не очень.
Знойный Фрунзе и хлебный Ташкент,
Душанбе, где не воют метели.
Даже в Риге имеется кент.
Мы с ним пили. А после — сидели.
Как увидимся — примем на грудь.
Будут к пиву и водка, и вобла.
(Хорошо бы евреев вернуть
как-нибудь в автономную область.)
Вознесёмся к началу начал,
в чёрный космос запустим маршрутки.
Пусть шумит полноводный Арал,
в Каракумах — цветут незабудки.
Хватит ныть да интриги плести.
Белоруссия, чай, не Таити.
Если надобно танки ввести,
в чём проблема? Конечно, вводите!
Я хочу, чтоб усатый генсек
снова поднял страну из развалин.
Чтоб советский простой человек
по земле проходил как хозяин.
Чтобы бил в барабан пионер,
в каждом доме имелись припасы.
И у бабы — четвёртый размер.
(Хорошо б расстрелять пидарасов.)
Чтобы голубь взлетел до небес,
серп и молот неся, а не гадя.
Вот тогда бы на ваше «воскрес»
я ответил: воистину, дядя.
2014
Осколок
Осанна, мы больше не волки.
Вернёмся к началу начал.
«Летают по миру осколки», —
датчанин один поучал.
Рождая в умах кривотолки,
ломая двуногим хребет,
летают по миру осколки
без малого семьдесят лет.
Пришибленный майскою стужей,
в тоскливой своей конуре
лежу я, войною контужен,
как дед Александр на Днепре.
9 мая 2014 года
Фокусы
1.
Хороший понт дороже денег.
Пускай коробочка пуста,
но жук, упавший в муравейник,
всё расставляет по местам.
Поп — на латыни, вор — на фене:
играть шута — не плитку класть.
Он прост, как чудное мгновенье,
как приглашение на казнь.
Тому примером — бедный Йорик.
Я знал повесу. Во хмелю
он украшал дворянский столик,
готовил речи королю.
Циркач, похабник, мастер джиги,
язык — наваха, глаз — алмаз,
фигляр умел плести интриги.
А был обычный свинопас*.
Меча свой бисер, ставил сети
на сброд и знатных воротил.
Старик Шекспир его заметил!
И даже череп освятил.
Внезапно, в роли Актеона,
наш Йорик делал ход конём,
но знал, что лучшие актёры
служить уходят в жёлтый дом.
Что место гения — на плахе,
а вой толпы — не высший суд.
«Почто меня покинул!» — плакал
царь скоморохов Иисус.
Хороший понт подобен бунту.
И если ты не хрен с горы,
запалишь храм, зарежешь Будду.
Нарушишь правила игры.
Не бзди, паяц, у горемыки
и на камнях растут дрова.
Когда шестёрки вынут пики,
достань туза из рукава.
Наделай големов из глины,
круши шаблоны не спеша.
А вы, друзья, слабать могли бы
рэгтайм на лезвии ножа?
2.
Противен эль. И портер горек.
И на носу — последний акт.
Скажи, о чём ты думал, Йорик,
когда подписывал контракт?
Прогнили скрепы в балагане.
Директор — плут, суфлёр — кадавр.
А отблеск вышней благодати
на деле — двадцать пятый кадр.
Ты лапал Талию за жопу,
щипал Фортуну за бока.
Скакал по лестнице галопом —
на самый верх, под облака.
Ценил с графьями посиделки,
дворцовых девок антраша.
Да только ставкой в этой сделке
была не шкура, а душа.
Вдохни, дурак, и сделай выдох.
Заляпан красным горизонт.
Хороший понт — бесспорно, выход,
когда б он был не просто понт.
Ты отработал лишний талер,
но у шута — тяжёлый хлеб.
Оставь надежду, славный гаер:
вокруг тебя — всё тот же хлев.
Любовь чертей — плохая крыша.
Тому судьёй — угрюмый Дант.
В Эдем проникнуть тщится крыса,
грызя старинный фолиант,
но нужный лист из книги выдран.
Зажёгся свет, и грянул гром.
Забавный кролик из цилиндра
глядит в глаза нетопырём.
В дверях застыли мент и мытарь.
Горят у пирса корабли.
Кривое зеркало разбито.
Осколки под ноги легли.
И над тобой мечом Дамокла
висит неотданный должок.
Спускайся в зал. Иди по стёклам.
Всё это фокусы, дружок.
2014
Стихи: Алёша Смирнов
- Фокусы - 20 марта 2015
- Алёша Смирнов: Дождик шёл - 11 октября 2014
*Ричард Тарлтон (1530-1588) — английский актёр, любимый комик королевы Елизаветы I, возможный прообраз шекспировского Йорика. Прославился как виртуоз в стихотворной импровизации, исполнении джиги. Изучал поведение сумасшедших и использовал свои наблюдения, играя на сцене. В молодости был свинопасом.
Иллюстрации:
(1) «Последний рекорд путинской России. Дм. Медведев опускается в батискафе на дно Марианской впадины», жесть, масло. Гена Александров
(2) «Матрос с крейсера НЕПРЕДСКАЗУЕМЫЙ», холст, масло. Гена Александров
(3) Ричард Тарлтон. Репродукция. Общественное достояние.
(4) «Карнавал», холст, масло. Гена Александров
Поделитесь публикацией с друзьями