Прелестные люди
Литклуб

Прелестные люди

Отрывок из романа «Базельский мир» – План такой, – сказал Толик, когда мы встретились с ним через час. – Начнем для тонуса в «Нельсоне», если только там не показывают Премьер-Лигу, затем короткая передышка в «Акуле» на Гесснер Аллее, потом перемещаемся в Четвертый округ, там угар и преисподняя, а под занавес ползем в Вест поближе к моему дому, потому что в такси к этому моменту нас уже не посадят. Получается некая синусоида, – Толик нарисовал пальцем в воздухе волну. – Или тебе хотелось бы чего-то параболического? Или гиперболического?

– Синусоида меня вполне устраивает, – заверил я.

Секрет мастерства Толика был прост и сложен одновременно. Перед собутыльниками принято изливать душу, а это не всегда удобно, это требует усилий, часто разрушительных. Толику не нужно было ничего рассказывать. Как восточный лекарь, который ставит диагноз по пульсу или по роговице глаза и сразу назначает лечение, Толик обходился без лишних слов.

– Что-то ты задумчивый, – сказал он, когда мы уселись за стол, в заполненном шумными англичанами «Нельсоне». – Зря. Задумываться нельзя. Не в нашей с тобой ситуации, дружище.

– А что такого особенного в нашей ситуации? – мне хотелось услышать его версию.

– Вот, например, я, – Толик уже прикончил свой первый «гиннес» и откинулся на спинку стула. – Я раньше жил в деревне, в Форхе, двенадцать километров от Цюриха. Райское местечко, похоже на Ваганьковское кладбище в Москве, – чисто, тихо, дорого. Рядом с моим домом был ресторан, на горке, в красивом месте. Перед рестораном лужайка, столики прямо на лужайке стоят, зонтики, кусты шарами стриженые, статуи кругом расставлены под старину, вид на Альпы. Благодать. В ресторан этот в основном любители лошадей заезжают. После конных прогулок по живописным окрестностям заворачивают в этот ресторан. Лошадей привязывают в сторонке, сами сидят, в лосинах, в лакированных сапогах, какие у нас в армии складские прапорщики носили. Пьют белое вино, любуются видом. Все очень приветливые, очень улыбчивые. Красивые люди. Почти такие же красивые, как их лошади. Благодать. Идиллия. Каждый день я на эту идиллию смотрел, и, знаешь, что я чувствовал?

– Не имею понятия.

BaselWorld, «Базельский мир» — крупнейшая ежегодная выставка часов и ювелирных украшений. Для героев нового романа Всеволода Бернштейна это символ отупляющего гламура и торжествующей пошлости – того, что отвлекает человечество от по-настоящему высоких целей. «Базельский мир» должен быть разрушен, считают они, погружен в веселый жизнеутверждающий хаос, и непременно без человеческих жертв. В итоге романтики и безобидные мечтатели оказываются замешанными в грязные игры куда более могущественных сил. Роман «Базельский мир» вышел в свет в 2014 году в цюрихском издательстве Imprint. Купить книгу можно в магазине ZentRus

– Я чувствовал ненависть, – Толик резко подался вперед. – Жгучую ненависть! – повторил он. – Почему? Откуда? Непонятно. Я им не завидую. Я обеспеченный человек, я могу купить себе лошадь, сапоги, эти млядские лосины. Я могу каждый день сидеть в этом ресторане, пялиться на Альпы, пить шампанское. Но я знаю, что внутренне, сам для себя, я буду выглядеть идиотом. Я не смогу так улыбаться, как они, я буду чувствовать, что мне за мои деньги не доложили ихнего счастья, разбодяжили, подменили. Почему так? – Толик уже немного захмелел, глаза его заблестели. – Почему? – воскликнул он довольно громко.

Компания англичан за соседним столиком обратила на нас внимание.

Толик поднял бокал «гинесса» и повернулся к ним.

– Правь, Британия, морями!

Англичане заулыбались и тоже подняли бокалы.

– Откуда вы, ребята? – спросил один из них.

– Мы скифы, – гордо ответил Толик.

Англичанин не понял, но все-таки сказал «Окей!».

– Вот еще черти, – проворчал Толик, отворачиваясь. – Но сейчас не о них, покончим с лошадьми. Понимаешь, Володя, – он пододвинулся ко мне и понизил голос. – Если я начну задумываться о причинах этой своей ненависти, я могу очень далеко зайти. Можно прийти к выводу, что если уж выпало счастье родиться русским, то в Европу лучше приезжать на танке. Как мой дед. Дед у меня был – вот такой человек! – Толик поднял вверх большой палец. – Вот такой был мой дед! – он показал большой палец англичанам. – Имел он вас всех. Сейчас таких уже не делают. Воин-освободитель. Освободил Европу от гитлеровской чумы, аккордеона «Майстер» и двух чемоданов галантереи. И все были счастливы. Все довольны. Полная гармония. Так может, так и надо, может, это и есть единственный вариант для нас. Раз в сто лет сначала они к нам прут Великой Армией, потом мы к ним – большой и дружной компанией, с казаками, башкирской конницей, как положено. А все остальное время друг от друга отдыхаем. Ты представляешь, куда нас с тобой могут завести подобные мысли?


image description
image description

Толик помахал ладонью перед собственным лицом, как в здешних краях принято обозначать безумие.

– Задумываться вредно, – заключил он. – Поэтому я и съехал с этого Форха, от греха подальше. Давай-ка не отставай, – Толик кивнул на мой недопитый стакан, сам он приканчивал уже второй. – Тут у них вообще не принято задумываться, если ты еще не успел заметить. Думать – это обязательно, иначе вмиг голым и босым останешься, а вот задумываться вредно. Улавливаешь разницу? Я думать рад, задумываться тошно! – продекламировал Толик.

– Я не очень улавливаю разницу, – признался я.

– Это потому, что ты мало выпил, – сказал Толик. – Бери пример с наших соседей, – он кивнул на соседний столик. – Прекрасные люди! Пре-крас-ные! А ты сидишь тут, дундук дундуком. От тебя мировой скорбью на версту веет, как от бомжа мочой. Что невесел, брат? Деньги у тебя есть, живешь ты в лучшей в мире стране – без дураков лучшей в мире, официально, по данным ООН. Так что тебе, зараза, еще нужно?

– Нет, погоди… – запротестовал я.

– Стоп! – поднял руку Толик. – Вот ты опять начал задумываться! Бросай это дело немедленно! Ман-че-стер Ю-най-тед! – громко запел Толик.

Люди за соседним столиком, двое из которых были в красных майках «Манчестера», немедленно подключились. Пить мы продолжили с англичанами.

Потом, в точности следуя запланированной синусоиде, переместились в бар «Акула» на Гесснер-Аллее. Там на маленькой сцене на высоком стуле сидела девушка лет семнадцати с огромной гитарой и пела печальные песни на французском языке. Свет фонарей падал на ее косички, веснушки и нежные коленки. Голос дрожал от волнения, аккорды путались.

Толик неожиданно заплакал. По-настоящему, от души. Крупные слезы катились по его подернутым модной щетиной щекам.

– Прекрасные люди, – сказал он, сдерживая рыдания. – Прекрасные! Я хочу ее усыновить.

– Кого? – не понял я, чувствуя себя уже порядком нагрузившимся.

– Вот ее! – Толик указал на сцену. – Певицу!

– А! Тогда не усыновить, а удочерить, – поправил я.

– И тем не менее! – тряхнул головой Толик. – Как ты думаешь, мне позволят?

– Надо спросить у официанта, – предложил я. – А заодно заказать водки. Или коньяку. Как считаешь?

– Нет! – Толик громко хлопнул по столу ладонью, слезы его моментально высохли. – После пива никакого коньяка! Виноград к винограду, зерно к зерну. Чему вас только в университетах учат… И еще, слушай, какого черта ты целый вечер смотришь на часы!? – грозно спросил Толик.

– Я смотрю? Вовсе не смотрю, – я прикрыл шапировское «открытое сердце» манжетой рубашки.

– Нет, смотришь! Ты куда-то опаздываешь?

– Никуда не опаздываю. Просто это… Это особенные часы, – я приподнял рукав рубашки и повернул запястье к Толику. – Видишь там окошко на циферблате?


image description
image description

– Ну?

– Оно почти закрыто.

– Ну?

– Это значит, я неправильно живу.

Толик, с трудом фокусируя пьяный взгляд, посмотрел на циферблат, потом на меня.

– Завязывай с мистикой, дружище.

– Это не мистика, это механика.

– С механикой тем более завязывай.

После «Акулы» мы поехали в Вест. Там в баре у Толика обнаружилось много знакомых. Прекрасные люди, просто прекрасные, все до единого.

– Ты не переживай, – успокаивал меня Толик. – Бармен знает, где я живу, так что можно немного выпить. Только не забывай, зерно к зерну!

– Но у тебя виноград! – я показал на бокал с вином в руках Толика.

– А виноград к винограду! – назидательно произнес Толик.

Что было дальше, я помню смутно. Помню только, что в какой-то момент сообщил Толику, что сотрудничаю с КГБ.

– Это прекрасно! – уверял меня Толик. – Просто прекрасно, дорогой ты мой человек!

Он рассказал об этом всем своим друзьям в баре, и они все захотели со мной выпить, а некоторые даже сфотографироваться.

Достоверно можно сказать лишь то, что пресловутая синусоида, повинуясь своей бесконечно волнообразной природе, покрыла собой всю ночь понедельника, перекинулась на вторник и захватила ночь среды.

Как я оказался дома в среду утром, и куда, в конце концов, подевался Толик, так и осталось для меня загадкой.

Текст, фото, видео: Всеволод Бернштейн

Всеволод Бернштейн

25 июня 2015 в 19:00 в «Литературном клубе» (Цюрих)

Диспут: «Писатели и читатели пост-гутенберговской эпохи».
Модератор: писатель Всеволод Бернштейн.
К открытой дружеской дискуссии приглашаются все желающие.
Входной билет: 20 франков.
Адрес: Spiegelgasse 18, 8001 Zurich

Cover_El_Ninio1

SONY DSC

Книги Всеволода Бернштейна можно купить в Цюрихе в книжном магазине ZentRus.

Поделитесь публикацией с друзьями

Добавить комментарий

Ваш адрес email не будет опубликован. Обязательные поля помечены *

Похожие тексты на эту тематику

Уключина
| Литклуб

Уключина

Когда едешь по автотрассе в Гдов, то километрах в сорока от Пскова, по левую сторону вдалеке открывается красивая обширная водная...