Евгений Шинкарев. Замедлить время можно
Евгений Шинкарев знал и любил Цюрих. И воплотил настроение этого швейцарского города в русской поэзии. Лирический герой делится своими мыслями и чувствами, волнующим его противоречием между внешним и внутренним. Для стихов характерны вольный синтаксис, необычные образы и слова, ритмические сломы, усиленная, беглая рифма.
Фото: Евгений Шинкарев.
Поэт родился в 1981 году в Иркутске, вскоре оказался с семьей в Москве и через четырнадцать лет – в Цюрихе. Русскую и швейцарскую культуру, духовные искания обоих народов, он принимает близко к сердцу, что отражается на его внутренней жизни, формирует личность и поэтическое мышление.
Успешный студент Цюрихского университета (юриспруденция), поэт, публицист, автор журнала «Новое время» и блога на радиостанции «Эхо Москвы», владея, помимо родного языка, английским, французским, немецким, швейцарским немецким, Евгений параллельно работает в известных швейцарских банках и консалтинговых фирмах.
Первая книга стихов Евгения Шинкарева «Мой город на озере» вышла в 2009 году в Москве, в издательстве «Художественная литература». Трагически ушел из жизни в 2010-м. В 2011 году московское издательство «Собрание» выпустило в свет его книгу «Überschach. Стихи. Письма из швейцарской армии. Публицистика. Дневники. Переписка».
Похоронен в Цюрихе на кладбище Швамендинген.
* * *швейцарской жизни механизм отлажен
но часовой культуры смысл не в этом:
все шестерёны, репетиры, турбийоны,
пружины, маятники, ангренажи
ремонтуары, анкеры, люнеты
ссылаются на высшие законы
так что залезь повышe
в горную глушь альпийской тундры
и звук услышишь
лучший
ровно
раз в секунду
тебе с рождения знаком
Бог с укоризной цокнет языком
* * *
история спокойней у страны
нет спаса на крови
лишь женский да большой соборы
в паре
и вдоль реки
с утра, бывает
кто-то невидимый движением брови
в священнодейство запускает
локаторные маяки
и возникает колокольный бом
как отразят звук горы
домов доходных стены эхолот обшарит
залезет в души населения он
приёма ждут антенны протестантских храмов
найдутся десять праведников — и
сонарный звон неспешно замолкает
и чайки лишь кричат что город вновь спасён
а город спит на сотню тысяч храпов
* * *
просторов нет — есть озеро зато
и ты им дышишь десять лет
к чему-то важному готовясь
к чему пока что не готов
сидишь под серым
гор
обмылком
и усиляет свет
бутылка
вставная совесть
ночного виденья прибор
рычаг включения тумана
хандры бессмысленной корсет
сидишь, к чему-то там готовясь…
к чему-то правильному то есть
* * *
замедлить время можно так:
на ноги —
шлёпанцы
чтобы не шлось быстрей
и закурить, чтоб не махать руками
чтобы туман по телу натощак
чтоб думать только о таких вещах
которые не делают старей
ну например —
что подарить на день рожденья маме
* * *
сюда приходят поезда
и отправляются отсюда
и ожидается подруга
от холода едва дрожа
табло торопишь числа
и трамвай, если такси
не уломаешь за пятнашку
домчит обоих в пять секунд
как ветер
не выдохнуть «добро пожа…»
как снимешь шарф
бросаешь в угол
всё тогда
и пуховик в снегу
и свитер
и рубашку
и добираешься до смысла
а там вот
не обаяние абсурда
а пустота заезженной цитаты
да как ты
как ты
разочарованно вот не везёт
и это всё (с надеждой, что не всё)
a это всё
* * *
понятно
незаметно проживу
не запятнаю
не прославлю
душа раскроется по шву
и прочь через тоннель гортани
таким что данте обещал?
морок недобрых ожиданий?
там, в пустоте, я вижу зал
себя в бутылках различаю
и рядом на меня похожий
и смех знакомый
ленин или олин
и к чаю
всё то же ассорти из слов
ну что же
Боже, я доволен
и даже больше, я готов
(простой обычай жизни-парника:
о смерти хорошо или никак)
* * *
дома, в гостях и по дороге
признательность сжимает грудь
мы все молились понемногу
кому-нибудь и как-нибудь
когда под тяжестью закона
в песок уходит свая лжи
когда с назойливостью моли
вступает день в свои права
когда с утра по Божьей воле
к нам возвращаются слова
то молимся и на иконы
и на Шагала витражи
* * *
город смотрит аргусом
гражданин под градусом
город щиплет за душу
гражданин за ратушей
за калиткой радужной
вот под этим ракурсом
да с такой-то закусью
можно стать и набожным
можно
и пора б уже
* * *
май — озёрная пора
мы сверкаем в чистом свете
здесь трезвящая прохлада
здесь пьянящая жара
здесь приятелей засада
здесь трамвай седьмой и третий
этот город — антидот
синий цюрих
sine cura
синий месяц
синий год
* * *
курить и думать по ночам
бороться музыкой со сном
так нелегко да и нeгоже
a вот по мелочам
стараться
быть пральным пацаном
солдатом
в трамвае место уступать
раз помоложе
и крестик не снимать
перед развратом
и душу в рюмку выдыхать
и тихо спать как мирный атом
легко же
* * *
ну да, читал и знаю, да
есть мeсто
есть процесс есть целостная сфера
бытия
и есть культура
и цeнность жизни
как слиток
есть тяжёлое вчера
и мимолётное теперь
ну, знаю. стыдно, что вот так
а знаешь, как ещё бывает:
проспишься под чужим плащом
проснёшься слабым и пугливым
тут — сигаретный дым курсивом
читаешь — «взвешен, найден синим.
но за подобие прощён.»
* * *
такой мороз
когда тверёз
когда юрист
карьерный рост
копыта хвост
улыбчив чист
костюм — броня
как адвентист
седьмого дня
занудство пост
и жизнь без звёзд
и сам свой босс
и как замёрзнет полынья
лис доберётся до меня
* * *
мой город покрывает мрак
и у ползущих на зюйд вест
включаются автопилоты
а начиналось тихо так
после работы
благоговейно
смотрел на башни человек
большой любитель этих мест
да, было так
и падал снег
в стакан глинтвейна как белый крест
на красный флаг
Фото предоставлены Галиной Манхарт
- Евгений Шинкарев. Любовь как партнерство… - 20 мая 2021
- Год Тигра. Стихи Евгения Шинкарева - 1 октября 2017
- Письма из швейцарской армии (2004-2005). Последняя запись - 27 апреля 2017
«…а знаешь, как ещё бывает:
проспишься под чужим плащом
проснёшься слабым и пугливым
тут — сигаретный дым курсивом
читаешь — «взвешен, найден синим.
но за подобие прощён.»
Это стихотворение Евгения Шинкарева. А теперь читаем здесь:
«Мене, мене, текел, упарсин (ивр. מְנֵא מְנֵא תְּקֵל וּפַרְסִין, по-арамейски означает буквально «мина, мина, шекель и полмины»: меры веса), в церковнославянских текстах «мене, текел, фарес» — согласно ветхозаветной Книге пророка Даниила — слова, начертанные на стене таинственной рукой во время пира вавилонского царя Валтасара незадолго до падения Вавилона от рук Кира. Объяснение знамения смутило вавилонских мудрецов, однако пророк Даниил прояснил:
«Мене — исчислил Бог царство твое и положил конец ему; Текел — ты взвешен на весах и найден очень легким…»
(Дан. 5:26-28)
Такая вот перекличка современного сюжета с библейским. Перекличка с вечностью.