Дмитрий Гутов: Люди не могут смириться с тем, что искусство умерло
Искусство

Дмитрий Гутов: Люди не могут смириться с тем, что искусство умерло

Яркий представитель российского современного искусства, Дмитрий Гутов не считает себя художником: «То, чем мы занимаемся, называют искусством, а людей, которые им занимаются, – художниками. На самом же деле это несколько иная сфера активности, чего многие не осознают». Теории и практике этого загадочного парадокса посвящены его лекции в Женеве.

В первой, «Искусство между духом и веществом», будет сделана попытка ответить на вопрос, почему собственно contemporary art принято считать искусством. Во второй, «Как делается то, что называется современным искусством?», речь пойдет о том, как существует этот мир: как возникают галереи, как взаимодействует с ними художник, в чем состоит работа куратора, что стоит за конкретным объектом современного искусства.

Третья лекция адресована детям: речь пойдет о том, что такое краска, как правильно смотреть на лист бумаги, с чего начинается работа над картиной. В цикле лекций, подготовленных специально для проекта Lemanika, Дмитрий Гутов раскроет взрослым и детям некоторые секреты, которые даже начинающим помогут замечать в искусстве то, что не бросается в глаза, но важно для его понимания.

— Почему необходимо говорить об искусстве?

По большому счету, всё современное искусство – «заговор посвященных». Если вы не знаете определенных кодов, ключей, шифров, вы – за гранью понимания проблемы. Огромное количество людей интересуется искусством; музеи растут, как грибы после дождя, отовсюду идет информация, люди хотят в ней разобраться. Конечно, можно это сделать самостоятельно, но придется инвестировать огромное количество времени в чтение профессиональной литературы. А ее слишком много, и она слишком разная.

— Получается, что «Объекты традиционного искусства имеют шансы рассказать сами о себе, а объект современного искусства часто вообще нельзя идентифицировать как искусство…

Да, конечно!

Дмитрий Гутов: Люди не могут смириться с тем, что искусство умерло
«Мостки. Подмосковье». Фото со страницы сайта http://www.gutov.ru/works/Tonko/tonko.htm

— …Искусством его делает необходимое сопровождение». Почему объект традиционного искусства может «рассказать» сам о себе, а современного – нет?


image description
image description

Всё традиционное искусство построено на феномене образа, который считывается нашим глазом и который мы потенциально можем понять. Будь то девушка, кувшин или мамонт. Дальше человек в меру своей компетенции понимает, в чем художественная сущность этого. А произведения современного искусства сплошь и рядом напоминают священные объекты.

Если перед вами веревка, и вы не знаете, что это пояс Богоматери, для вас это просто веревка. Если вам скажут, что это пояс Богоматери, а вы никогда не слышали про Библию и Новый завет, для вас это все равно веревка. Тогда вам должны объяснить, что за события происходили две тысячи лет назад, и тогда веревка наполнится для вас определенным смыслом. То есть для того, чтобы она превратилась в пояс Богоматери, за этой веревкой должно стоять очень многое. Пояс я привел просто для примера, это может быть и волос из бороды пророка Мухаммеда.

— В таком случае что ответить на: «Черный квадрат и я нарисовать могу»?

Любой может написать строчку «Я помню чудное мгновенье». После того, как она написана. Но кто-то ее уже написал до вас, вся проблема в этом. Те, кто говорят «так и мой трехлетний ребенок нарисует, да я и сам могу», не понимают, что проблема лежит в принципиально другой плоскости, где вопрос технического мастерства не просто отходит на второй план, а исчезает вообще. Как говорил Ленин, ошибка ошибке рознь. Можно сказать: «Дважды два – пять». А можно: «Дважды два – стеариновая свечка».

И те, кто говорит «мой ребенок может нарисовать так же», подобны тем, кто говорит «дважды два – стеариновая свечка». Если их интересует техническое мастерство в умении передать видимый образ мира, то они живут целиком в логике традиционного искусства. В искусствоведческой литературе сплошь и рядом современное искусство рассматривается как продолжение искусства, существовавшего тысячелетиями.

Но отцы-основатели вроде Малевича считали, что искусство «от дикаря до академика» на них заканчивается, и начинается новый мир. Я скорее стою на этой точке зрения. Почему для современного искусства не придумали нового понятия, а продолжают пользоваться классическим аппаратом терминологии, выработанным задолго до этого, – очень интересный вопрос, который требует анализа.

Дмитрий Гутов: Люди не могут смириться с тем, что искусство умерло
Фрагмент. «Битва». Фото со страницы сайта сhttp://www.gutov.ru/install/battle.htm

— У вас есть ответ?

Для меня это предмет размышлений не одного десятилетия. Люди не могут смириться с тем, что искусство умерло, — о чем говорил еще Гегель почти двести лет тому назад. И этому феномену, который существует уже как зомби, по инерции продолжают приписывать классические функции.

Меня занимало это с детских лет, когда я приходил в музей: там висит Матисс, а мой взгляд воспитан Репиным. И я вижу какую-то розовую раковину, очень плохо написанную, на черном фоне, плоско, примитивно, точно так, как я тогда рисовал. Есть два варианта реакции: можно сказать «что за ерунду повесили», а можно задаться вопросом, почему человечество эту вещь выбрало и повесило в музей. Вопрос не в том, как это по-новому назвать, а в том, почему человечество это выбирает и называет словом «искусство».

— Вы не так редко читаете лекции и даете интервью, хотя подчеркиваете, что предпочли бы сидеть дома и работать в тишине.

Прочесть пять лекций, дать три интервью в год – не то чтобы это сильно нарушало мое одиночество, я действительно могу три месяца не видеться ни с кем. Я живу в лесу и раз в неделю выезжаю загрузить машину едой, обычно в два-три часа ночи, когда «Яндекс-пробки» показывают на дорогах ноль, я даже при единице не езжу. А потому могу неделями, месяцами никого не видеть. Кроме любимой девушки. Потратить раз в два месяца двадцать минут – это не разрушает мой образ жизни.

— При этом вы говорите: «Я не осознаю себя художником до сих пор». Правда?

Абсолютно! Вот в чем парадокс нашей ситуации: то, чем мы занимаемся, называется искусством, а люди, которые им занимаются, – художниками. На самом же деле это несколько иная сфера активности, чего многие не осознают. Я вижу принципиальную грань, которая прошла в начале ХХ века между искусством, как оно существовало до этого примерно 40 тысяч лет, начиная с палеолитических времен, и нашим занятием.


image description
image description

В этом смысле я себя не осознаю художником: человечество продолжает некий другой вид деятельности называть тем же самым словом. Несмотря на то, что уже сто лет все кричат «король голый», с момента рождения этого рода активности. И до сегодняшнего дня. В сказке Андерсена у всех открылись глаза после того, как мальчик крикнул. А здесь «король голый» стали кричать с первой секунды. Но толку никакого, вот в этом парадокс.

— Если все же принять эту условность, вы скорее художник или исследователь?

У меня есть диплом художника, есть диплом историка искусств. И я могу то плавно, то резко менять свои занятия – несколько месяцев посвятить изучению Веласкеса, если мне это понадобится, например, для лекции. А потом несколько месяцев заниматься тем, что называется современная живопись. Часто, когда я что-то делаю руками, не могу читать в это время вообще. Приходится парализовать свою интеллектуальную деятельность. У меня не получается полдня читать книжки и полдня заниматься искусством. Я живу, как человек-амфибия: то в океане, то на земле.

Встречи с Дмитрием Гутовым состоятся по адресу: Fonction: Cinéma Rue du Général-Dufour 16, 1204 Женева

3 февраля — АРТлекторий — лекция «Искусство между духом и веществом»

19:30 — 21:00

5 февраля — АРТлекторий для детей — интерактивная лекция «Как смотреть картину?»

11:00 — 12:30 класс 6 — 9 лет

13:00 — 14:30 класс 10 — 13 лет

6 февраля — АРТлекторий — лекция «Как делается то, что называется современным искусством?»

19:30 — 21:00

— Как возникла идея к лекциям для взрослых добавить лекцию для детей?

Я занимался этим со своими детьми и внуками, исходя из того, что меня самого в детстве занимало и в чем я пытался разобраться. Великий физик, лауреат Нобелевской премии Ричард Файнман, автор одной из самых моих любимых книг «Вы, конечно, шутите, мистер Файнман», говорил: вы понимаете предмет только тогда, когда можете его объяснить восьмилетнему ребенку. Люди часто вязнут в терминологии, пишут наукообразные многостраничные тексты, но не понимают предмет.

В этом смысле разговор с детьми – хороший показатель того, разобрался ты в предмете или нет. Объяснить детям, как смотреть на картину, можно на очень простом примере, да и взрослым тоже: вешаешь лист и стараешься его показать как белое поле, с которым, как думают дилетанты, можно делать все что угодно. Главное – показать, что в нем есть, до того, как к нему прикоснулась рука, карандаш, кисть. Об этом и будет лекция – что такое белый лист бумаги, основа основ. Художник тем и занимается, что из этого листа что-то вытаскивает.

— Как с этой точки зрения объяснить появление вашей серии работ по мотивам шедевров Третьяковской галереи?

Еще в моем глубоком детстве, с детского сада мой отец занимал нас с братом тем, что давал нам альбом Третьяковской галереи, и мы его копировали акварельными красками: кто лучше перерисует картину – мне это безумно нравилось. И сейчас нравится погружаться в состояние, которое я испытывал в шесть-семь лет.

В этом смысле ничего не изменилось: я продолжаю с удовольствием их изучать и копировать в своей манере. Так как я вижу огромный водораздел между искусством в его классическом понимании и тем, что под этим словом сегодня понимается, то с удовольствием трачу время на рассматривание этих картинок, на их копирование, на их пересказ своими словами: «Три богатыря» получаются как бы «в пересказе за 15 минут».

— Вы действительно считаете, что люди изменятся, если им рассказать о современном искусстве?

Не просто считаю, а многократно это видел; современное искусство сродни новой религии. Как веревка может быть для одного веревкой, а для другого поясом Богоматери, так же для одного современное искусство – бессмыслица, для другого – предмет для тысяч страниц изысканий. Когда человек к этой новой религии приобщается, он серьезно меняется, ему открывается абсолютно новый мир. Как если бы вас перенесли на другой континент, открыли бы вам Америку, где вы могли бы путешествовать бесконечно. И я мало видел людей, которые бы после этого возвращались к нормальной жизни и не старались бы углубиться дальше.

Текст: Илья Овчинников

Илья Овчинников
Lemanika

При оформлении использована фотография, предоставленная Lemanika.com, и два снимка со страниц личного сайта Дмитрия Гутова http://www.gutov.ru/works.htm

 

Поделитесь публикацией с друзьями

Добавить комментарий

Ваш адрес email не будет опубликован. Обязательные поля помечены *

Похожие тексты на эту тематику