Письма из швейцарской армии (2004-2005). Призывная комиссия
Литклуб

Письма из швейцарской армии (2004-2005). Призывная комиссия

Запись четвертая Призывная комиссия (Rekrutierung/Aushebung) До комиссии оставался месяц, и я готовился, как не готовятся к первому вечеру с любимой девушкой. Бегал, прыгал, за неимением медицинбола кидал во дворе гантель, почти не курил и практически не пил. На самой комиссии организм мне, конечно, припомнил весь выпитый с шестнадцати лет нарзан, но буквально за день я выполнял (на глаз) все нормативы. Проверочный лист весь в галочках, домашние тапочки и «Решения высшего суда по уголовному праву» упакованы, настроение – первый раз в первый класс.

Фото: В ночной дозор…

Дальше всё пошло по плану: вокзал Рюти, набитые (только юношами, для девушек проводят отдельную комиссию, одну в год) автобусы, призывной центр. Нас разделили (по алфавиту) на шесть групп-взводов по тридцать человек, пронумеровали – повесили каждому на шею ленточку с заламинированной бумажкой. На три дня я стал «номером сто двадцать один» – со второго дня уже так автоматически представляешься – «хундертайнундцванциг». Мой взвод был достаточно однороден, ребята по восемнадцать лет, анекдотически выделялись только угрюмый деревенский нацист-безработный в соответствующей форме, с лёгким налётом дебилизма в мимике и застенчивый городской негр-гимназист, названный мной (про себя) Ибрагимом Петровичем.

Пошли «занимать койки». Центр Рюти – бывший госпиталь, поэтому комнаты соответственно комфортабельны, пяти- и трёх- местные палаты в пастельных тонах.

Прямо у входа кафетерий, телевизор, автоматы с сигаретами, напитками и сладостями, а также три игровых приставки Playstation-два с гонками, хоккеем и какой-то непонятной бродилкой.

Потом нас профилактически напугали стоимостью активирования индикаторов дыма – полторы тысячи франков – и регулярностью выпадания призывников с балконов. Моя группа была на первом этаже, у нас был даже не балкон, а веранда с белыми пластиковыми стульями, так что нам это не грозило.

Броня крепка...
Броня крепка…

И бегом-бегом, каждые два часа переклички, всё как обещал в своём письме Мюллер – тесты, лекции… Часа четыре провели в компьютерном зале и отвечали на вопросы. «Вы уже занимались сексом? С женщиной? С мужчиной? Вам понравилось?» Раз десять в разных формах задавался вопрос: «Не хотите ли вы покончить жизнь самоубийством?».


image description
image description

Ещё показывали воспитательные фильмы, где неправильные рекруты в отпуске на дискотеке пьют, курят травку, кушают экстази и не берут с собой презервативы, а потом на службе по неосторожности давят грузовиками детей, кладут под ноги пенсионерам оголённые провода и стреляют в сослуживцев, а в остальное время «на гражданке» сюрреалистично агрессивно выбрасываются из кроватей мужеподобными девушками, принимающими отсутствие презерватива у рекрута за личное оскорбление.

Ближе к вечеру основные мероприятия были проведены, и наш офицер сообщил между делом, что с девяти часов вечера в кафетерии продаётся пиво, «но вы там смотрите, не это самое». Первый вечер так и прошёл – пиво, симпсоны… Перед сном раздали спонсорские подарки: каждый получил несессер с пробными экземплярами мужской косметики Nivea for men, набор открыток Philishave, бритвенный станок Mach 3 и гель для бритья Gilette. К несессеру прилагалась брошюрка «Что нравится девушкам» следующего содержания – страница первая: «98 процентам девушек нравятся мужчины с гладкой и чистой кожей», страница вторая – фотография пилинг-геля Нивея; страница третья – «96 процентов девушек не выносят запаха мужского пота»; страница четвёртая – соответствующее решение проблемы.

В одиннадцать отбой, в полшестого подъём.

После завтрака (приличный шведский стол, был даже мой любимый вишнёвый джем, да и вообще все три дня кормили весьма: котлеты, рыба в кляре, шницели, бефстроганов). Рассказывали про гражданскую оборону. Практически беспрерывно презентации – лекции, возможности карьерного роста в армии, а потом надо было заполнить формуляры ярко-розового цвета: знание языков, хобби и спортивные увлечения, и наконец – желаемые функции в армии. Всплакнув над десантно-спецназовским мифом, записал сапёра, танкового пулемётчика и миномётчика.

и "танки" наши быстры...
и «танки» наши быстры…

Оставалось пройти медицинскую комиссию, гуляя из кабинета в кабинет, на ногах – шлёпанцы, под мышкой – взятая в офицерской комнате свежая «Hойе Цюрхер Цайтунг» со статьёй про Чехова, в руке пластиковая бутылка минеральной воды. Кардиограмма, Body Mass Index, анализы, прививки… Спирограф не работал, работу лёгких определяли визуально (дышит – не дышит).

Больше всего мне понравился кабинет окулиста – сувенирная коллекция швейцарского обмундирования увеличивалась. На глазах оказались оливковые очки-пилот, swiss made , новая модель Kampfbrille – «боевых очков» (для гражданской обороны очки похуже – чёрные, Zeiss, West Germany), кроме того, окулист заказал противогаз с моими диоптриями.

За ужином выяснилось, что в центре остался только наш взвод, плюс человека четыре из третьего. Все остальные уже всё сделали и уехали домой. В порядке ли компенсации или просто по инструкции, в этот вечер можно было сходить в отгул (на четыре часа) в Рюти. Человек восемь отправились напиваться дешёвого деревенского пива и смотреть на местных красавиц, а я посчитал на карте количество домов этого населённого центра и решил вместе с большинством провести ещё один вечер с симпсонами.

После симпсонов начался «Sex in the City», пара ребят осталась смотреть этот ужас с совершенно серьёзными минами. Я ушёл во внутренний курительный дворик к «однополчанам», и вечер прошёл за обменом несмешными шутками про блондинок и тупыми расистcкими шутками про понятно кого. На мои анекдоты реакция была такая: «Ха-ха… а чего, это значит он тоже глупый?». В университете никто не переспрашивал. (При этом в Швейцарии почти на всех образовательных уровнях достаточно культивирован как вид хотя и абсолютно несмешной, но нестандартный, приличной абстракции анекдот такого типа: «Вопрос – что это такое, белое и прячется за деревом? Ответ – застенчивое молоко».)

В одиннадцать пришли восемь предсказуемо пьяненьких и разочарованных разведчиков, и можно было падать спать.

Последний день казался (естественно) очень долгим, хотя на время ожидания разговора с психологом и главврачом нам поставили смотреть третью часть «Властелина колец», а перед разговором с распределяющим офицером (полковником Мюллером или его заместителем) можно было листать армейские журналы, в одном из них была невероятная для Швейцарии статья – четыре полосы о чеченской войне, и ни слова о политике, ни слова о правах человека. Исключительно анализ боевых операций, ошибки первой кампании, комплименты конкретным тактикам второй. (Властелина колец я досмотрел до момента, где всадники Рохана кричат «смерть!» и скачут на кучу нечисти, а статью дочитал до фразы «были выявлены некоторые недостатки в обучении солдат и унтер-офицеров»).

Вышедший от врача парень выругался и сказал, что врач был невежлив. Я подумал, что это, наверное, такое стресс-интервью, психику на прочность проверяют. Однако мне, сообщив результаты интеллектуального и психологического теста, задали всего один вопрос: как у меня с мотивацией относительно службы, и услышав ответ, заулыбались, поставили штамп «годен к военной службе» и пожелали удачного распределения. (Выяснилось, что кричат и говорят неприятные вещи только призывникам, упирающимся и требующим штампа «годен для гражданской обороны». Но в результате ставят его всем, кто хочет).

Полковник Мюллер должен был сделать для меня исключение. Мне сказали, что после комиссии отправиться в учебку можно не раньше, чем через год. Поэтому я заготовил всякие красивые фразы на тему «помощи швейцарского офицера и сознающего свою политическую ответственность гражданина в становлении последней точки в истории интеграции молодого иностранца», но это не понадобилось. Полковнику уже доложили про мои нестандартные запросы, и он сказал просто: на летний призыв есть одно единственное свободное место, с Вашими желаниями оно никак не связано. Придётся Вас записать в…

(Тут я слегка испугался. Я как раз недавно перечитывал описание функций, и одно описание начиналось так: «Вы – добрая фея штаба…» (это была функция офицерского денщика). Становиться доброй феей совсем не хотелось, но вот сейчас назначат и – «выше голову, товарка, ты же красный землекоп…»).

…в зихерунгссольдатен. Часовые-охранники. Будете охранять объекты. Базовое пехотное обучение плюс полицейские функции. Вы довольны распределением?

Не то слово. Не фея? Не фея. Автомат дают? Дают. Дождался, когда меня вызовут по громкой связи (и не обиделся на прочитанное по слогам и закончившееся приглушённым фырканьем «Эфгуэни Хинкорифф» – в конце концов, сам уже сколько лет произношу названия деревень «Ebikon» и «Ebmatingen» как смешнее, а не как правильнее – заранее поквитался) и выдадут двенадцать франков, свидетельство для выплаты ещё ста двадцати через госстраховку и служебную книжку с пропечатанным (не вырубишь топором) будущим. Забрал на складе – соседнем доме – армейские ботинки (разнашивать) и «официальные носки швейцарской армии и гражданской обороны» – чёрные, с красным сердечком и надписью «i love safety».

Ехал обратно, стараясь, чтобы все увидели, что у меня в пакете именно армейские ботинки. Скоро я буду наступать знакомым на ноги, чтобы со смаком, знакомым только девушкам, которые только что подстриглись и покрасились, отвечать на «…!!!.. A что это у тебя за обувь в такую жару?».

До службы в свежереформированной армии оставался месяц.

Текст: Евгений Шинкарев

Евгений Шинкарев

Текст и фото предоставлены Галиной Манхарт

< = Предыдущая запись

Следующая запись = >

 

Поделитесь публикацией с друзьями

Добавить комментарий

Ваш адрес email не будет опубликован. Обязательные поля помечены *

Похожие тексты на эту тематику

Деанимация
| Литклуб

Деанимация

«Экстренная деанимация». Надпись на борту машины в вое сирен. Четверть часа назад — срочный вызов: у умирающего нашли предустановленный моральный...