Рассказ художника. Худфондовские котлеты
Литклуб

Рассказ художника. Худфондовские котлеты

В середине 1960-х я решился предстать перед строгой комиссией молодежной выставки МОСХа. Проводились они ежегодно в прекрасных залах Дома художника на Кузнецком мосту и имели репутацию весьма смелых и либеральных. Выставкомы были жесткими. Там заседали художники сравнительно молодые, но уже известные, официально признанные.

Показывал я одну из первых своих графических серий – «Загорск». Она не прошла. Просмотры проходили при закрытых дверях, без автора. Ни обсуждений, ни объяснений. Просто говорили: «По вашим работам предложений нет».

И вот неожиданно я получил письмо от этого самого выставкома с приглашением работать два месяца в группе молодых художников-графиков в подмосковном доме творчества «Челюскинская». О существовании подобных домов я в то время даже не подозревал и немало удивился. Как же так? Работы не взяли, а приглашают…

Тогда я не мог знать, что дома творчества (лучшее, что было в системе Союза художников) – это не только прекрасная возможность работать в идеальных условиях и общение с коллегами из разных республик и городов, но, как выяснилось, это – кузница высокопрофессиональных кадров советского изобразительного искусства, «национального по форме и социалистического по содержанию».

Что это значит, разъяснил мне художественный руководитель в первый же день. Это был, конечно, заслуженный художник СССР, имя его было на слуху, поскольку относился он к категории «датских художников», то есть откликающихся на каждую красную дату. Во время первой и единственной нашей беседы, желая наставить меня на путь истинный, он среди прочего сказал: «Ты же все равно рисуешь портреты с натуры. Надень на него каску строителя или военную фуражку, и все будет в ажуре».

Я оказался не просто неподатливым, но и очень грубым.

По мере того как я доставал и раскладывал свои графические листы, руководитель из отца-наставника превращался в агрессивного истерика-начальника. И когда он перешел на крик со словами: «Все вы такие!», я широко раскрыл дверь и сказал: «Вон!» Он, очевидно, не поверил своим ушам. Тогда я продолжил: «Сюда я не просился, котлеты худфондовские еще не ел… Либо я сейчас же уезжаю, либо два месяца вы ко мне не заходите…»

Николай Эстис. Из цикла "Figures".
Николай Эстис. Из цикла «Figures».

Надо отдать должное этому человеку, уговор неукоснительно исполнялся. Мы не замечали друг друга, хотя в течение дня не раз оказывались спина к спине, например в маленькой мастерской, где все печатали гравюры, а он руководил и, тыча пальцем в висящие на просушке оттиски своих фаворитов, ободряюще с энтузиазмом восклицал: «Вот, Петя сегодня уже три куска сделал». Он имел в виду денежное выражение сделанного, «кусок» – тысяча.


image description
image description

В то время Дом творчества размещался в старой усадьбе – бывшей даче первого президента Академии художеств СССР, лауреата всех возможных премий народного художника СССР Александра Герасимова. Даже портреты Сталина он писал как мастер, пусть и придворный. После определенных событий президент лишился дачи. А место – дивное! Там свободно размещались 30–40 художников с жильем, мастерскими, столовой, банькой, превращенной в киоск для продажи дефицитных материалов.

Кормили три раза в день, бесплатно. По утрам со двора доносился сдобный голос тети Дуси: «Художники-и-и! Завтри-и-кать!» (Позже, когда я регулярно бывал в Доме творчества под Тарусой, крестьяне из окрестных деревень, несмотря на давнее тесное соседство, встретив художника на этюдах, обязательно среди прочего спрашивали: «А правда, что вас там бесплатно кормят?»)

Люди в «Челюскинской» были разные, но в этом-то и крылся интерес.

Мой сосед, график из Кемерова, без устали гравировал на линолеуме угольные разработки, трубы и бесконечные дымы над Кузбассом – концентрированный индустриальный пафос. Сосед был старше меня, уже член Союза, имел договора (отсюда и дымы). Однажды он заговорил о Пикассо: «Пикассо – коммунист, а французская Компартия нуждается в деньгах, и он специально рисует так, как нравится капиталистам. Они покупают, и таким образом Пикассо добывает средства для партии. А вообще-то он умеет рисовать нормально, он же автор знаменитого голубя мира…» На вопрос, откуда у него конфиденциальная информация, коллега ответил: «Нам присылали разъяснения из Москвы».

Были и такие, кого не очень волновали глобальные проблемы. К примеру, статный красавец c Северного Кавказа тоже делал гравюры, но изображал по большей части, естественно, горы и барашков. Под вечер он, нарядившись в модные джинсы с металлическими пуговицами и молниями (таких ни у кого не было) и прихватив транзистор, что тоже было редкостью, отправлялся на танцы в Подлипки или Тарасовку. Под утро обитатели Дома творчества просыпались от громкой музыки – владелец транзистора оповещал о своем возвращении…

Была в группе и весьма своеобразная москвичка. Она поселилась отдельно от всех на чердаке, там и работала. И вот дача начала оглашаться безумными криками. Выяснилось, что это сопровождение творческого процесса художницы. Делала она сложные монотипии – серьезные, но опять же безо всякой темы, тоже, можно сказать, невпопад (как и я).

Лето катилось, неделя за неделей…

Приближался день приезда комиссии. Каждый должен был отчитаться, а представить каждого должен был, разумеется, худрук. И он снова двинулся на обход. Ко мне пришел как ни в чем не бывало. Завел разговор о жизни, о ее сложностях и как-то издалека, что вот, мол, и со здоровьем у всех по-разному, а он ведь за каждого из нас отвечает… Двое у него проблемных – я и «та, что на чердаке». «Что с вами делать? Но, понимаешь, с ней проще. С ней, можно сказать, вопрос решен». И через паузу: «У нее справка есть из психдиспансера». И вопросительно посмотрел на меня. «Вы интересуетесь моей справкой?» – «Ну да». – «У меня нет, я здоров». – «Что ж, тогда не взыщи…»

Николай Эстис. Из цикла "Figures".
Николай Эстис. Из цикла «Figures».

Наступил день приемки. Из столовой вынесли мебель, соорудили большой стенд для показа, напротив – стол для комиссии, а за комиссией – вся группа и масса гостей.

Худрук у стенда с тетрадочкой в руке, о каждом все написано и уже согласовано с комиссией. Вызывают по очереди. Все волнуются. Но дело движется хорошо. Идет раздача слонов: кому – договор на пять листов, кому – рекомендация в Союз, кому – двухмесячная командировка в любой уголок страны.

Нас остается все меньше. Наконец – «та, что на чердаке». Комиссия подготовлена, миролюбива и снисходительна. Слонов никаких, но и разноса нет.


image description
image description

Разнос оставлен для меня, я последний. По представлению худрука – «не пожелал делать предложенную тему, работал сам по себе». В сущности, так и было.

Меня вдоволь потоптали. Я воспринял все это как должное, другого и не ожидал. Как сказал однажды коллегам Владимир Фаворский, когда не утвердили их совместную работу, на которую ушел чуть ли не год: «Зато покомпоновали…»

Лет через 15, уже будучи полноценным членом Союза, я купил путевки на Сенеж и поехал туда с родителями. Тамошний Дом творчества летом превращался в замечательный дом отдыха для художников и членов их семей. После ужина все эти в основном пожилые люди выходили на прогулку по берегу озера и умиротворенно беседовали. Среди отдыхавших был известный график, народный художник, приятный вальяжный человек. Иногда мы прогуливались вместе.

В один прекрасный вечер беседа вырулила на индивидуальность в творчестве. Вальяжный художник сказал: «Николай, хотел спросить… Вы как художник формировались в непростое время. Как вам удалось сохранить лицо? Я видел ваши работы на выставках, наверняка вам доставалось…»

Я вспомнил первый заезд в «Челюскинскую», руководителя и комиссию благополучных художников, с председателем которой я шел теперь рядом. Мой участливый собеседник никак не связывал меня с тем молодым художником, которого они дружно топтали, и уж тем более никак не связывал себя с теми, кто это делал. Впрочем, он и не должен был меня помнить. И вообще помнить хоть что-то из того времени. Но я-то помню.

Гамбург

#

Текст: Николай Эстис

Николай Эстис

 

В качестве иллюстраций — репродукции работ автора из цикла «Figures»

НИКОЛАЙ ЭСТИС

Поделитесь публикацией с друзьями

Добавить комментарий

Ваш адрес email не будет опубликован. Обязательные поля помечены *

Похожие тексты на эту тематику

Екатерина Марголис. Россия — страна сиротства

Екатерина Марголис. Россия — страна сиротства

Художница и писательница Екатерина Марголис исследует неспособность «большой России», миллионов частных человеческих жизней, дать отпор преступной войне России против Украины.