«Cosi fan tutte» — Серебренников спасает всех
Oper Zürich - Così fan tutte - 2018/19 © Monika Rittershaus
Искусство

«Cosi fan tutte» — Серебренников спасает всех

Триумф «Cosi fan tutte» («Так поступают все женщины») в постановке Кирилла Серебренникова в оперном театре Цюриха.

Поздний шедевр Моцарта

Комическая опера «Cosi fan tutte» среди знаменитых. Впервые её сыграли в Вене. В 1790 году 26 января. А 27-го Моцарту исполнилось 34. К этому дню в его биографии много музыки, успех в профессии, женитьба, рождение пятерых детей, четверо из которых рано умерли. Немалый жизненный опыт. А император Иосиф II заказал ему веселую оперу о ветрености женщин. Получилось противоречиво.

Композитор не знал, а нам известно, ему оставалось жить менее двух лет. Прошло два с лишним века, и противоречия воплотились в постановке российского режиссера Кирилла Серебренникова на сцене Цюрихской оперы.

Творчество под арестом

Кириллу Серебренникову 49. Родился и вырос в Ростове-на-Дону. С отличием закончил физический факультет в университете родного города. Режиссурой увлекался со школы. В профессии с 1990 года. Под его художественным руководством появилось несколько хороших фильмов и множество интересных спектаклей: в Ростове-на-Дону, Санкт-Петербурге, Москве, Риге, Берлине, Штутгарте. А теперь и в Цюрихе.

Обстоятельства новой постановки «Cosi» исключительные. Контракт с оперным театром Цюриха был подписан еще до того, как в августе минувшего года российские власти обвинили Серебренникова в легкомысленном отношении к бюджетным деньгам и закрыли его в Москве, под домашним арестом. Сам режиссер обвинения отвергает, а его сторонники видят в уголовном преследовании политический подтекст.

Oper Zürich - Così fan tutte - 2018/19 (© Monika Rittershaus)
Oper Zürich — Così fan tutte — 2018/19 (© Monika Rittershaus)

Искусство оказалось сильнее искусственных преград. Кирилл взялся за Моцарта и сделал из классики XVIII века современный спектакль. В этом ему помогали режиссер-хореограф Евгений Кулагин, сценограф Николай Симонов, художник по костюмам Татьяна Долматовская, видеорежиссер Илья Шагалов. А также замечательные музыканты и хор оперы Цюриха, превосходные вокалисты и дирижер Корнелиус Майстер.


image description
image description
Олег Орлов: «Самое важное – осознавать свою ответственность»
| Новости, Общество

Олег Орлов: «Самое важное – осознавать свою ответственность»

Российский правозащитник, председатель совета «Мемориала» Олег Орлов полагает главной задачей оппозиции сохранять гражданское общество в России. Он уверен, что перемены...


Невероятная верность

На сцене нет занавеса. Мы видим героев, которые тренируются в спортивном зале. Феррандо (Фредерик Антун, тенор) и Гульельмо (Андрей Бондаренко, баритон) хвалятся прелестью и верностью своих невест. Но более опытный дон Альфонсо (Михаель Наги, баритон) менее оптимистичен. Он говорит, что о женской верности все слышали, но таких женщин никто не видел. А юноши считают, что в верности женщин нет ничего невероятного. Тогда их циничный товарищ предлагает проверить это на спор. Те соглашаются без долгих размышлений. И вот уже готов план испытания чувств.

А в эти минуты в другом месте сестры-красавицы Дорабелла (Анна Горячева, мецо-сопрано) и Фьордилиджи (Рузан Манташьян, сопрано) разминаются на тренажерах, смеются и делают селфи. Жизнь — праздник, а будущее сулит только радости. Но судьба вдруг совершает кульбит. Молодые люди появляются в армейской форме, сладость встречи влюбленных окрашена горечью скорой разлуки. Звучит великолепный квинтет. Нежная музыка, элементы эротики в хореографии дарят надежду на лучшее. Что будет дальше?

Небесные костры

А будет невероятное. Потому что там, где у Моцарта Дорабелла и Фьордилиджи поют свои лихо закрученные задушевные арии, у Серебренникова они готовы сходить с ума искренне. Там, где Феррандо и Гульельмо по традиции просто приклеивали усы — метафизика. Там, где театр оперы-буфф виртуозно играет в умирание эмоций, театр драмы «умирает» по-настоящему. В душах артистов пылают «небесные костры», и живые погребальные горят на сцене.

Oper Zürich - Così fan tutte - 2018/19 (© Monika Rittershaus)
Oper Zürich — Così fan tutte — 2018/19 (© Monika Rittershaus)

В этой постановке Серебренников спорит с традицией и интерпретацией и как бы бросает вызов Моцарту: «Простите, Маэстро, за беспокойство — мы оказались плохими учениками школы чувств; мы по-прежнему проверяем счастье на прочность; так и не постигнув науку любить, мы сохранили пагубное пристрастие к испытанию мечтой».

Как залечить раны сердца и вернуть ему свет любви? Так или примерно так, наверное, говорили во времена Моцарта. Сейчас риторика другая. А сердце все равно легко ранимо. К счастью, прогресс не стоит на месте. Современное общество придумало психотерапевтов, кинематограф, интернет, смартфон. Продвинутые пророчат, что скоро искусственный разум будет знать о нас все лучше нас самих и избавит человека от поисков счастья.

Испытание иллюзией

А пока радости приходится искать самостоятельно. Об этом все сказки, все судьбы мира. Например, в 1967 году режиссер Александр Роу снял картину «Огонь, вода и медные трубы». В ней в поисках возлюбленной герой проходит сквозь огонь и воду, а труднее всего ему устоять перед «медными трубами» — перед испытанием славой. Наш современник режиссер Кирилл Серебренников учитывает опыт и придумывает новый квест.

Закрутить интригу помогает хитроумная Деспина (я смотрела спектакль 11 ноября, когда её озвучивала Джулия Семенцато, сопрано). Героини «Cosi» проходят испытания обещаниями роскошной жизни и жалостью к мужчинам, якобы умирающим от любви. Преувеличенные нелепости смешны. Но удастся ли женщинам устоять перед соблазном самой любви? На этом сверхсложном уровне главное – отличить Её Величество от подделки.

Oper Zürich - Così fan tutte - 2018/19 (© Monika Rittershaus)
Oper Zürich — Così fan tutte — 2018/19 (© Monika Rittershaus)

Со времен Адама и Евы, человечество, похоже, только тем и занимается, что пытается отделить зерна от плевел, реальное от мнимого. Сильно ли преуспело? Как бы не наоборот. Новые торговцы счастьем облекают иллюзии в соблазнительные формы, рядят их в красивые одежды, прячут истину под маской. И не важно – женщина, мужчина. Соблазну привлекательных иллюзий подвластны все. Может быть, это людям предписано свыше?

Реальные фантомы

В 1990 году на экраны вышел кинофильм Джерри Цукера «Призрак». Влюбленная пара вьет гнездышко, внезапно герой трагически погибнет из-за чужого преступления. В образе привидения он задерживается на земле, чтобы наказать коварное зло и защитить любимую. Похожие метаморфозы происходят и на сцене оперы Цюриха в «Cosi fan tutte». Феррандо и Гульельмо словно «с той стороны» наблюдают за реальной жизнью и сопереживают ей.

А может, они воскресли в телах своих аватаров? Как случилось с солдатом Джейком Салли в оскароносной киноленте Джеймса Кэмерона 2009 года? И новый повод для размышления. Кинематографичность, визуализация чувственного опыта становятся все популярнее среди художников в том числе в таких извечных видах искусства, как классическая музыка и литература.


image description
image description
Олег Орлов: «Самое важное – осознавать свою ответственность»
| Новости, Общество

Олег Орлов: «Самое важное – осознавать свою ответственность»

Российский правозащитник, председатель совета «Мемориала» Олег Орлов полагает главной задачей оппозиции сохранять гражданское общество в России. Он уверен, что перемены...


Вечно живой прах

В романе колумбийского писателя Габриэля Гарсиа Маркеса «Сто лет одиночества» есть Ребека. Она таскает с собой мешок с костями мертвых родичей. Известно, что от цветка, который кладет себя на алтарь прошлого, не родятся ягоды. Новое живое приходит в мир от живого. В «Cosi fan tutte» музыка не хочет «хоронить себя заживо» и сулит своим героиням надежду на счастье. Кто не мечтал о нем — пусть первый бросит в меня камень.

Обольщенная вечным зовом жизни более рациональная Дорабелла уже задвинула урну с прахом возлюбленного в шкаф и уступила ухаживаниям нового кавалера. А Фьордилиджи никак не угомонится, таскается с похоронным реквизитом, но и она вскоре последует примеру сестры. Прямолинейная смелость хореографического рисунка подогревает воображение.

 

 

Близится развязка. Поддавшись обманным эмоциям, девушки готовятся к свадебной церемонии (красивый «албанский» мотив в костюмах и сценографии смотрится как дань традиции). С неведомых дорожек сходят на сцену невиданные химеры в перьях и звериных шкурах. И вдруг под шаманское «бум!» наваждение исчезает, и вот уже новая драма. И только неизменно магическое очарование музыки.

Гармония противоречий

На протяжении более чем трехчасового спектакля изящная музыка Моцарта страдала и любила, радовалась и горевала, разочаровывалась и загоралась новой надеждой. Её изысканный свет сделал почти «черную» до гротеска комедию более контрастной, в противоречиях родилась гармония. И новые смыслы.

Опера Моцарта в постановке Кирилла Серебренникова может читаться как рассказ об испытании чувств влюбленных в попытках отделить реальное от виртуального. А можно в ней узнать историю взаимоотношений общества и искусства в попытке разгадать, где настоящее, а где вымысел. Это мое мнение. Наверняка, есть и другие.

Что же будет дальше?

Все будет хорошо. Потому что шедевры не зависят от времени. Зло дезактивируется под увертюру к «Дон Жуану» Моцарта, мой перевод цитаты: «Фурии утаскивают ложное в ад». И напишется черным по белому: «Cosi fan tutti — Так поступают все».

Овации.

«Освободить Кирилла» — надпись на майках солисток выглядела политической прокламацией и условностью. Подтверждение тому прекрасная постановка Моцарта. Потому что сам Серебренников, как всякий большой художник, оперирует большими числами и в оперном театре Цюриха «спасает всех».

#

Текст: Марина Охримовская

Фотографии: Oper Zürich — Così fan tutte — 2018/19 (© Monika Rittershaus)

Видео: Opernhaus Zürich (YouTube)

Поделитесь публикацией с друзьями

Комментарии на сайте

Керим Волковыский

Люблю смотреть пьесы в постановке Кирилла Серебренникова, особенно, в его бойком, органичном, пышущим любовью к своему создателю и к театру, буквально битком набитой талантливой и открытой молодёжью (публика, актёры, обслуживающий персонал), в Гоголь центре. «Мёртвые души», «Обыкновенная история», «Маленькие трагедии». Люблю, даже, если Гончаров, чуть поморщившись, вводит в свой лексикон ненормативную лексику, а Гоголь немножко «косит» архаизмами Ростовa-папы.

Меньше мне нравятся его кинофильмы («Юрьев день», «Ученик», «Лето» и т. д). Оно либо раздражает непрописанностью главных героев («Лето»), либо их сверхцелевой, почти в духе Розовских пьес 60-х годов нагрузкой («Ученик»), хотя данный фильм и поставлен по современной пьесе немецкого автора.

Словом, для меня кино Серебренникова, это пока, несмотря на прекрасно воссоздающий эпоху 80-х годов музыкальный ряд в фильме «Лето» и ряда явных актёрских удач (самая яркая из них – это Лиа Ахеджакова), остаётся вынесенным на большой экран домашним театром Гоголь-центра.

Театр и кино, не только, как известно, сильно разнятся, но и по большей части враждуют друг с другом.

И вот долгожданная, предваряемая критикой «превосходных степеней» (Kritik der Superlativen) опера «Cosi fan tutte/i» в Цюрихском оперном театре в постановке отсутствующего, по вине московских «отмороженных» правоохранителей, призыв к освобождению которого, был, не без основания, включён в corpus действия.

Ощущение, у меня от спектакля смешанное. Понимая условность современного деления оперы на две части, все же отмечу, что первая часть сильно проигрывает по отношению ко второй. Сумбурность, неоднородность в выборе времени и места действия, пестрота видеоклипов, шум на сцене (швыряние туфлями, бой с бокс-грушей, шум душа) порой заглушают музыку и явно вредят ее восприятию, оставляя не лучшее впечатление; неприятное впечатление у меня вызывала вульгарность отдельных сцен и явное переигрывание с навязчивым желанием добиться у публики чего — смеха?

Напротив, мне понравилось разделение сцены на два уровня (особенно удачно «двухэтажность» сцены сработает во второй части вечера), глаз радовала элегантность костюмов и декора (за исключением фитнесс-клуба, «упавшего» со своими грушами и досками на увертюру); да и игра актёров произвела на меня хорошее впечатление. Непринуждённое «осовременивание» сюжета тоже считаю удачным.

Но главной (всеми критиками отмеченной) удачей режиссёра было введение двойников-танцоров «в помощь» двум главным мужским персонажам оперы: Гульельмо и Феррандо. Переложение «физической» интриги – борьбы за «неверность» невест – на двойников освободило певцов, позволила им как бы со стороны взглянуть на себя, на своих подружек и ужаснуться собственной жизни, что сообщило опере большую глубину и усилило психологическую правду.

Именно психологической правдой и «гомогенностью» сильна и местами прекрасна вторая часть вечера. Правда, введение под конец музыкального куска из финала оперы «Дон Джованни» (кому мы этим обязаны: режиссеру? дирижеру? интенданту?) – коробит: автор музыки Вольфганг Амадей Моцарт сам знает, когда он хочет себя цитировать (например, цитата из «Свадьбы Фигаро» в «Дон Джованни»), а когда нет.

Такое музыкальное самоуправство, на мой взгляд, отдаёт пошлостью. Более того, подмена брызжущего лёгкого блестящего юмора веселящейся небесной пары Моцарт-да Понте алкогольной (дёргающий сюжет за ниточки циник Альфонсо по задумке Cеребренникова — злостный алкоголик) мрачностью и трагическим надрывом русской души, подмена, немного раздражавшая меня уже походу спектакля, усиливает неприятное ощущение непонимания режиссёром замысла композитора и либреттиста .

На мой взгляд, с музыкальной точки зрения спектакль, вообще, оставляет желать лучшего. Можно похвалить выбор «малого» оркестра, исполняющего музыку на оригинальных инструментах и прекрасного Андрея Бондаренко (баритон) в роли Гульельмо. Понравился и Михаель Наги в роли Альфонсо. Несчастье вечера, по-моему, заключалось в выборе канадского тенора, который подменил надолго вышедшего из строя и успевшего себя ранее очень хорошо зарекомендовать в роли Мауро Петера. Горячева (Дорабелла) была больна, голосу Рузан Манташьян (Фьордилиджи), на мой взгляд, не хватило гибкости для исполнения виртуозных фиоритур, и так далее.

В заключение скажу, что постановка Серебренникова мне интересна, даже очень, и что бороться за освобождение режиссёра нужно и дальше, и как можно активнее. Что до постановок опер Моцарта, главным остаётся моцартовская музыка. Затем идут дирижёр, певцы (чьи голоса намного важнее их умения лицедействовать) и режиссёр, но только, если последнему удаётся найти путь по-новому донести эту музыку до слушателя-зрителя, не интерпретируя и не искажая оной.

25.11.18 Цюрих

Добавить комментарий

Ваш адрес email не будет опубликован. Обязательные поля помечены *

Похожие тексты на эту тематику