Максим Буткевич: «Надежда – это то, на чем мы держимся»
Максим Буткевич — украинский журналист и правозащитник, активист кампании за освобождение из России украинских политзаключенных, соучредитель «Общественного радио», основатель центра прав человека Zmina. С июня 2022 года находился в российском плену, был приговорен к 13 годам заключения в оккупированном Россией Луганске. Освобожден из плена 18 октября 2024 года при обмене пленными между Россией и Украиной.
«Швейцария для всех» предлагает прочесть русский перевод почетной речи Максима Буткевича на ежегодной конференции Института фронтира по осмыслению опыта Майданов, опубликованный первоначально в New Voice.
До сих пор, уже месяц после освобождения, меня переполняет — и будет переполнять в дальнейшем — невероятная благодарность ко всем людям, которые помнили обо мне. Помнили о нас. Ведь я — лишь один из сотен и тысяч наших ребят, которые оказались за решеткой под контролем Российской Федерации. Я благодарен тем, кто помнил, молился, писал, публиковал, вспоминал, делал то, что мог, чтобы приблизить мое освобождение. Чтобы приблизить наше освобождение.
Прежде всего надо сказать, что значительную часть тех двух лет и четырех месяцев в плену я провел почти вообще без какого-либо контакта с внешним миром. Иногда можно было пересечься с новыми пленными на 20 секунд на помывке, которая была нечасто и, проходя друг мимо друга, сказать кто откуда, и спросить, как там дела, у тех, кого взяли в плен позже. Но даже тогда у меня ни на минуту не возникало сомнений, что обо мне помнят и за меня борются. Когда связь появилась, я узнал, что эта борьба имела значительно большие масштабы, чем я себе мог представить. Огромное количество людей, многих из которых я вообще не встречал в своей жизни, так или иначе было вовлечено в этот процесс.
У меня не хватит жизни всех поблагодарить. Я вообще не думаю, что за такие вещи можно должным образом поблагодарить. Пожалуй, единственное, что я могу сделать — снова и снова говорить, как это важно для меня. Пожалуй, единственная возможная благодарность с моей стороны — приобщиться как можно больше и полнее к освобождению тех, кто все еще остается там.
Прекрасно быть свободным. Просто невероятно быть свободным. Я еще оправляюсь немного, привыкаю к большому городу снова, понемногу, по одному, по одной, встречаю людей, которых так давно не видел и так давно и не слышал. И все, кого я встречаю, переполняют мою жизнь счастьем.
Карабаново, 90 год. За моей спиной котлован дома Анатолия Марченко, который он начал строить для своей семьи и который был...
Шоу под дождем. "Признание в любви". Премьера в Швейцарии 14 декабря - ЖЕНЕВА - Théâtre du Leman - 20:00 18...
В книжках Иосифа Бродского этого произведения нет. Авторство стихотворения «На независимость Украины» долго оспаривалось, говорили, что это стилизация, что он такого...
Президент Украины Владимир Зеленский призвал участников Всемирного экономического форума в Давосе к обеспечению надежной безопасности Европы, к лидерству в приоритетах,...
Чтобы снизить нагрузку на бюджет, год назад швейцарские власти решили сделать так, чтобы к началу 2025 года 40% работоспособных временных...
«У Трампа есть пять инструментов давления на Путина», - объясняет политолог Александр Морозов. Это радикальные меры военного, политического и экономического...
Художник и композитор Туллио Зановелло создает мультимедийную бильд-машину, посвященную Украине, и помогает украинским волонтерам. «Швейцария для всех» рассказывает о швейцарском...
Швейцария определяется, каким иностранным языкам и на каком уровне учить детей в школе за бюджетный счет. Как это затронет преподавание...
Что такое дезинформация? Как пропаганда приспосабливается к обстоятельствам? Что помогает отличить факт от фейка? Как это работает в России, Германии,...
Вопрос свободы личности, свободы человека — один из ключевых вопросов философии, по которому идут дебаты всю историю человеческой мысли: существует ли она вообще или это иллюзия?
Эти слова звучат, пожалуй, немного пафосно или громко. Но это такое время, такие условия, когда других уместных слов просто не существует. Все близкие, родные люди, знакомые и еще лично не знакомые действительно делают меня счастливым. Они делают мое ощущение свободы еще более четким и сильным.
Меня спрашивали на днях, как я чувствую свободу, то, что свободен, чувствую ли я это вообще. Вопрос свободы личности, свободы человека — один из ключевых вопросов философии, по которому идут дебаты всю историю человеческой мысли: существует ли она вообще или это иллюзия? Так вот, это очень практическая вещь, и я ее чувствую. Для меня этот вопрос не стоит в философском или практическом измерении, потому что это одно и то же измерение.
Чтобы почувствовать, что такое свобода, надо побыть в условиях, где этой свободы почти нет. Почему почти? Потому что она есть всегда как внутреннее измерение, которое надо оберегать, защищать и иногда скрывать, чтобы спасти. Я старался, я молился, чтобы его сохранить. Благодаря многим людям и слава Богу, мне, кажется, это удалось.
Ощущение свободы, которое у меня есть сейчас, настолько практичное, что его можно потрогать. Это в самом простом понимании свобода выбора: от выбора, что ты хочешь пить, что ты хочешь есть, хочешь ли ты пойти направо или налево, хочешь ли ты говорить или молчать, какие у тебя планы на день, какие у тебя планы на жизнь, ты хочешь ответить человеку это или другое, или вообще ничего не хочешь отвечать. Каждого из этих простых вопросов там просто не существует, потому что ты пьешь то, что тебе дают, если дают. Ты ешь то, что тебе дают, если дают. Ты идешь туда, куда тебе скажут. Скажут стоять — ты стоишь, лечь — ты лежишь, отжиматься — отжимаешься, приседать — приседаешь. На растяжку — на растяжку. Голову вниз, руки вверх, удар по печени — ты все чувствуешь, у тебя нет выбора.
Мои предыдущие представления о насилии были поверхностными. Мы все ассоциируем его прежде всего с разрушением, с тем, что можно уничтожить, поломать, уничтожить, если речь о живом существе, о человеке. Я вдруг почувствовал, что насилие не об этом. Физическое воздействие — это уже следствие.
Насилие — это прежде всего превращение человека в предмет. Когда он делает то, что ты хочешь, чтобы он сделал, и не делает того, чего ты не хочешь, чтобы он делал. Это когда ты превращаешь человеческое существо в куклу: оно скажет то, что ты ему скажешь говорить, будет вести себя так, как ты ему скажешь вести себя. Иначе, если оно вдруг этого не будет делать, уже как следствие, ты имеешь возможность поломать его, ментально или физически. Это очень просто сделать, человек гораздо более хрупкий, чем мы себе можем представить. Мы об этом знаем, но одно дело знать, а другое — это чувствовать в повседневности.
То есть ты человек лишь в той мере, в какой ты сохраняешь свой внутренний мир, внутреннее пространство, потому что тебя не могут заставить думать иначе.
Эта дегуманизация, превращение человека в предмет, который можно переставить, положить, поломать, если он вам надоел или раздражает — это и есть насилие, которым пропитана вся система, в которой находятся наши заключенные, военнопленные, осужденные и неосужденные, наши гражданские пленные.
Эта система пропитана насилием, даже если вас не бьют. Меня не били больше года. Это было спокойное время, по сравнению с предыдущим периодом, можно даже сказать, было комфортно. Я мог читать, а с весны этого года мог даже получать и писать письма. Но ощущение, что ты живешь в системе, которая построена на насилии, было постоянным. Ты постоянно ожидаешь приказа, на который надо правильно отреагировать. Ты живешь в режиме и выбора не существует. Ты понимаешь, что ты не человек, на самом деле.
То есть ты человек лишь в той мере, в какой ты сохраняешь свой внутренний мир, внутреннее пространство, потому что тебя не могут заставить думать иначе. Могут заставить говорить, могут заставить молчать, но заставить не думать и не чувствовать не могут. В том числе чувствовать благодарность, сострадание, эмпатию, которую ты подавляешь в себе, потому что там она опасна, но именно она делает тебя всё ещё человеком.
Вечером 24 февраля 2022 года я пошел в военкомат, имея антимилитаристские убеждения и никогда не служив до этого в армии. Я чувствовал, что это самая правильная вещь, которую я могу сделать. 4 марта я был уже действующим офицером, а несколько дней спустя — командиром взвода. И у меня не возникало внутреннего противоречия относительно того, что я антимилитарист и правозащитник, и что я одновременно офицер, солдат, воин, что я защищаю жизнь и для этого я беру в руки машину, специально придуманную для того, чтобы этой жизни лишать.
Художник и композитор Туллио Зановелло создает мультимедийную бильд-машину, посвященную Украине, и помогает украинским волонтерам. «Швейцария для всех» рассказывает о швейцарском...
Швейцария определяется, каким иностранным языкам и на каком уровне учить детей в школе за бюджетный счет. Как это затронет преподавание...
«У Трампа есть пять инструментов давления на Путина», - объясняет политолог Александр Морозов. Это радикальные меры военного, политического и экономического...
Президент Украины Владимир Зеленский призвал участников Всемирного экономического форума в Давосе к обеспечению надежной безопасности Европы, к лидерству в приоритетах,...
Чтобы снизить нагрузку на бюджет, год назад швейцарские власти решили сделать так, чтобы к началу 2025 года 40% работоспособных временных...
Что такое дезинформация? Как пропаганда приспосабливается к обстоятельствам? Что помогает отличить факт от фейка? Как это работает в России, Германии,...
Карабаново, 90 год. За моей спиной котлован дома Анатолия Марченко, который он начал строить для своей семьи и который был...
В книжках Иосифа Бродского этого произведения нет. Авторство стихотворения «На независимость Украины» долго оспаривалось, говорили, что это стилизация, что он такого...
Шоу под дождем. "Признание в любви". Премьера в Швейцарии 14 декабря - ЖЕНЕВА - Théâtre du Leman - 20:00 18...
Но за что я воюю, за что мы воюем? Государственный суверенитет, независимость, Украина — это важные и ключевые для нас понятия, но они основываются на чем-то, что отличает нас от них.
Находясь в той системе, общаясь с надзирателями и с другими заключенными (в колонии мы находились вперемешку: осужденные военнопленные, те, кто сидели по неуголовным статьям, так называемые «политические», и те, кто отбывал наказание за уголовные преступления, местные), я пытался понять, как они воспринимают происходящее, и разница была очень ощутимой. Я чувствовал атмосферу системы насилия не только как такую, на которой построен плен или тюрьма, а как такую, на которой построен мир, который пытается принести с собой оккупант. А все мировоззрение тех, за кем я наблюдал, построено на том, что «мы не можем решить ничего, они все придумают за нас, не надо говорить лишнего, надо вести себя так, как говорят». Не в тюрьме, а в жизни, в государстве. Тогда будут кормить, ухаживать, возможно не дадут сделать что-то плохое. Но бояться надо все равно.
Ответственность и свобода — это одно и то же. Это две стороны одной монеты.
Их мир построен на конформности, на страхе и, говоря специализированным языком, на полной утрате субъектности. Отказ от agency, от собственной инициативы, от возможности выбора, от собственной свободы — это то, на чем построен «русский мир». И это то, что они несут с оружием в руках к нам, к нашему сообществу, на наши земли. За этот отказ, конечно, есть определенная награда, кроме ощущения, что о тебе позаботятся, если ведешь себя правильно: ты будешь принадлежать к огромной силе, которой все боятся. «Нас боятся, а значит уважают», — считают те, с кем я общался. Для некоторых сюрпризом было, что уважение и страх — это очень разные, а иногда противоположные вещи. Кроме того, они не могут понять, зачем такие люди, как мы, защищают собственную свободу. Ведь со свободой идет еще одна неприятная для некоторых из моих тамошних собеседников вещь — ответственность. Для многих удобнее и приятнее жить в системе, которую представляет «русский мир», когда ответственность берет на себя национальный лидер, а рядовой гражданин не отвечает за войну, за горы тел и реки крови, за уничтоженные города, за агрессию, за ненависть, за увечья, за горе и за слезы. Вопрос о личной ответственности каждого был для них либо бессмысленным, либо настолько дискомфортным, что они старались его избегать.
Ответственность и свобода — это одно и то же. Это две стороны одной монеты. Это сиамские близнецы. Можете добавить другие метафоры, но я думаю понятно, о чем речь. И это ответственность не только за себя и свои выборы, за мир, который мы создаем, а за то, что мы не превращаем тех, кто рядом с нами, в предметы, что мы уважаем другого человека именно как человека, в том числе, в вещах, которые нам не комфортны. Мы уважаем его право говорить то, с чем мы не согласны, делать выборы, которые бы мы не сделали.
Иногда очень хочется, особенно в ситуации войны, сузить пространство свободы, потому что очень хочется победить, но если мы это сделаем — мы проиграли. Вот именно тогда мы проиграли, потому что тогда не понятно, что мы защищаем.
С определенного момента мне там попадались книги. Первую книгу я не буду вспоминать, потому что это было пропагандистское барахло, очень некачественно написанное. Второй книгой был Новый Завет. Позже был Антуан де Сент-Экзюпери. Конечно, я перечитал «Маленького принца» и увидел его совсем другими глазами. Но еще там было произведение, которое я читал подростком и тогда не понял — «Письмо к заложнику». Это небольшое эссе, написанное Экзюпери своему другу, который на тот момент жил на территории, подконтрольной нацистской Германии. Писатель пытался показать, что, по его мнению, отделяет тех, кто борется с нацизмом, от нацистов. Он написал, что это уважение к Человеку, и «человек» был с большой буквы. Вот краеугольный камень нашей политики. Без уважения к человеку мы с ними просто не отличаемся ничем, а если он есть (а он у нас есть), это делает нас с ними жителями разных миров. Мы защищаем свой мир, где человек значит все, а в том, другом мире, человек просто еще один предмет, который надо и можно использовать для достижения каких-то целей. Мне кажется, это очень важная фраза и очень важное произведение, чтобы не забывать, что является для нас основополагающим.
Я не являюсь типичным гуманистом, который считает, что человек — идеальное создание. Человек, как известно, посредине между ангелом и демоном, между всем и ничем, о чем пишут со времен апостола Павла. В некоторых ситуациях нам надо почувствовать собственные границы и понять, можем ли мы их перейти, стать выше, можем ли подняться над собой, потому что это наш выбор. В некоторых ситуациях надо все равно попробовать, даже если это кажется невозможным.
Мы, наверное, единственные живые существа, которые могут себе это позволить — превзойти самих себя. Умение разрешить противоречия, которые невозможно решить, умение не только вместе жить, но сочувствовать и взаимно обогащаться с людьми, с которыми ты не согласен, на почве взаимного уважения — это то, что иногда кажется невозможным. Но надо стараться превзойти себя. И в этом для меня заключается надежда.
Мы можем сделать невидимое реальностью. Мы можем выйти за пределы себя, спроецировать себя в будущее, и эта надежда поможет сохранить себя как людей. Без надежды не остается пространства для выбора. Без пространства выбора не остается свободы.
Новый завет я перечитал раз пятнадцать. Это одна из тех книг, которые читаешь независимо от отношения к религии и каждый раз открываешь что-то новое. Так вот, Апостол Павел писал, не дословно конечно, что мы надеемся на то, чего не видим, на то, чего не имеем, потому что когда видишь — оно уже существует. Мы можем сделать невидимое реальностью. Мы можем выйти за пределы себя, спроецировать себя в будущее, и эта надежда поможет сохранить себя как людей. Без надежды не остается пространства для выбора. Без пространства выбора не остается свободы. Без свободы мы не можем ни сочувствовать друг другу, ни любить друг друга, ни творить. Мы не можем быть людьми.
У нас есть свобода, у нас есть эмпатия, сочувствие, у нас есть любовь, хотя иногда эта любовь проявляется в том, что мы берем в руки автоматы. Мы сохраняем себя как людей, мы сохраняем все, что под угрозой: то, что осталось от последовательно разрушенного Российской Федерацией международного гуманитарного права; уважение к чужим правам и свободам; то, что осталось от международной системы безопасности; все, что сохраняет в людях человеческое. И когда у нас возникает соблазн отодвинуть в сторону некоторые из этих вещей, чтобы технически одержать победу на поле боя, надо очень хорошо осознавать это.
Нам надо беречь этот мир. Это значит беречь и уважать друг друга, несмотря на усталость, несмотря на истощенность и измотанность, которая очень хорошо чувствуется. Хуже всего — то, что у кого-то начинает исчезать надежда. Она не может исчезнуть. Надежда — это то, на чем мы держимся, потому что она переплетена нераздельно со всем остальным важным, что делает нас людьми.
Я очень надеюсь, что нам удастся преодолеть соблазны, удастся преодолеть врага, не только внешнего, и оставаться теми, кем мы являемся — свободными и солидарными, сочувствующими людьми в свободной стране, став еще свободнее из-за этой ужасной трагедии, превзойдя себя. Мне очень хочется лично от себя требовать сделать все для того, чтобы это стало реальностью.
- Владимир Зеленский: «Европа должна уметь себя защищать» - 21 января 2025
- Политзека на санкцию, «предателя» на «патриота» - 10 января 2025
- Максим Буткевич: «Надежда – это то, на чем мы держимся» - 29 ноября 2024
Изображения:
Максим Буткевич. Фото: © Андрей Ющак / Институт фронтира
Почесна промова Максима Буткевича на конференції «Гідність. Безпека. Якість» зі вступним словом Йосифа Зісельса, frontier info, YouTube
Поделитесь публикацией с друзьями