Сергей Попов:  «Никому сейчас не нужны стенания об утопиях и коммунизме»
Искусство

Сергей Попов: «Никому сейчас не нужны стенания об утопиях и коммунизме»

У России в отношении арт-рынка специфический опыт, связанный с десятилетиями запрета частной собственности, экстремальных роста и падения цен на произведения искусства, сложной политической атмосферы. Как в этих условиях работают ведущие арт-дилеры в России? Как отличить хорошее искусство от плохого? Как образуется цена на предмет современного искусства и как она поднимается? Как родилась и развивалась галерея pop/off/art, как она переживала кризисные времена? 

Сергей Попов ответит на эти и другие вопросы в июне, в единственной лекции «Искусство продавать ИСКУССТВО» в Женевском клубе интеллектуального досуга Lemanika. В интервью московскому журналисту Илье Овчинникову один из крупнейших специалистов по истории современного российского искусства, галерист и искусствовед Сергей Попов делится при содействии Lemanika ответами на не менее интересные и важные вопросы прямо сейчас.

Всем нужна ясность

— Почему рассказывать о современном искусстве необходимо?

— Современное искусство — довольно сложная сфера современной культуры. Сложнее для восприятия, чем современная литература, академическая музыка или contemporary dance. Когда мы сталкиваемся с произведением искусства, на самом деле с любым, не только современным, оно пугает нас своей немотой. Оно ничего не говорит, не сообщает, просто предлагает на себя смотреть и воспринимать как есть. Это, как правило, непросто.

Сергей Попов — искусствовед, галерист, специалист по истории и экономике искусства, автор книг и сотен статей. Основатель и генеральный директор московской галереи pop/off/art, одной из ведущих в сфере современного искусства: галерея входит в ТОП-3 в России и ТОП-500 галерей мира. Кроме того, Сергей Попов — остроумный рассказчик и опытный лектор, чья лекционная практика насчитывает около 20 лет. В Москве он читает курсы «Система искусства и арт-рынок», «Галерея как стартап» и «Ценообразование в современном искусстве».

Все хотят ясности или, на худой конец, внятных объяснений. Например, опера сегодня для зрителя тоже сложна, как головоломный ребус, и страдания ее героев далеки от реалий наших дней; но опера хотя бы предлагает зрелище в обмен на билет. А искусство и зрелища часто не предлагает, и даже билета иногда не просит — можно посмотреть его бесплатно в галерее. Но ты видишь, например, ровно обточенное бревно или несколько соединенных вместе предметов и не понимаешь, почему нужно это воспринимать эстетически, что здесь красивого.

Оно меняется все время

Действительно, требуется знание контекста, истории искусства в плане ее радикальных изменений — тогда, по крайней мере, новое перестаёт пугать. Искусству требуются грамотные медиаторы, информационное сопровождение. Я знаю многих людей, которые искусство не видят, не умеют отличать плохое от хорошего, они о нем только слышат — из новостей глянца и прочего информационного шума. Я считаю, искусство необходимо до некоторой степени объяснять, и после определенного уровня оно открывается зрителю, и дальше его можно познавать самостоятельно.

Лично меня искусство привлекает тем, что в лучших произведениях куда больше значений, чем ты способен внести и воспринять. Они в хорошем смысле непознаваемы, и это причина, по которой нас, зрителей, влечёт к ним столетие за столетием.


image description
image description

— Дмитрий Гутов утверждает: «Люди не могут смириться с тем, что искусство умерло, и продолжают некий другой вид деятельности называть тем же самым словом. Вопрос же не в том, как это по-новому назвать, а в том, почему человечество это выбирает и называет словом ИСКУССТВО». Вы согласны?

— Искусством назывались разные вещи в разные времена, но говорить о смерти того, что мы называем искусством последние несколько столетий, мне кажется нелепым и лукавым. Искусство все время трансформируется — верно, так же как и человек меняется.

Пока я наблюдаю — если подходить к этому без эмоций, без паники — что территория искусства расширяется, в неё включаются новые практики и техники, за последние полстолетия их оказалось добавлено очень много. Возможно, через полстолетия приоритет будет за био- и сайнс-артом, но прежние формы — живопись, скульптура — никуда не денутся, просто потому, что они соответствуют тому, как видит и воспринимает человек.

Ну и, наконец, красоту и гармонию в искусстве никто не отменял, другое дело, что в искусстве они изменились за последний век — но и приоритеты человека тоже изменились. Всё совпадает.

Иди и рисуй искусство

— В таком случае, что ответить тому, кто говорит: «Нарисовать черный квадрат и я могу»?

— Ответьте: иди и рисуй. Собственно, многие это уже сделали (что отличает их от праздных говорильщиков), создав свои версии одной из величайших художественных работ ХХ века. Она достигла такого уровня простоты, при котором ее и правда может повторить каждый. Вместе с тем, «Чёрный квадрат» концептуально очень сложен — эта работа резонирует с крупнейшими научными открытиями своего времени и открывает огромный путь новой абстракции.

Финансисты схватывают принципы ценообразования в современном искусстве в считанные часы.
Финансисты схватывают принципы ценообразования в современном искусстве в считанные часы.

Это объективная вещь, то есть, если бы ее не написал Малевич в 1915 году, это быстро сделал бы кто-то другой в те же годы. Мы должны гордиться тем, что это сделал русский художник. Это как формула Эйнштейна или Макса Планка, и теперь каждый тоже может сказать — я все понял, я тоже так могу. Смоги так в 1915 году!

Я всегда спрашиваю говорящего так про «Чёрный квадрат», а видел ли он саму работу. Обычно выясняется, что нет. Посмотрите ее в Третьяковской галерее — это очень таинственная, сложная, магнетизирующая работа. Она связана с потрясениями столетней давности. Из неё вышло многое в новом искусстве.

Объяснение есть у всего

— Как складывается цена на предмет современного искусства?

— Очень просто, есть всего два параметра, влияющие на цену: имя художника и цена или особенности производства конкретной работы. Имя художника, в свою очередь, включает множество параметров, которым можно посвятить отдельное интервью: абы как это имя не возникает, это всегда работа в процессе, всегда становление.

Ну а с ценой производства, думаю, все понятно: если это печатная графика или бронзовая скульптура одного и того же автора — цена будет различаться в десятки раз. Мне вообще в ценообразовании в искусстве кажется все понятным, как в аптеке, если не морочить себе голову всякими глупостями типа «почему акула в формальдегиде стоит миллионы долларов».


image description
image description

Финансисты, к слову, схватывают принципы ценообразования в современном искусстве в считанные часы. Это говорит о том, что эта сфера довольно рационально устроена. А сложности в ней нужны для того, чтобы всякие жулики под видом художников не имели шансов вписаться в вечность с высокой ценой. Желающих полно, мест немного.

Искусство выковывается

— Каковы особенности российского рынка современного искусства?

— Мы — нормальный национальный рынок страны с тяжелым экономическим и политическим фоном, сложным политическим бэкграундом. Никому сейчас не нужны стенания об утопиях и коммунизме, на которых русское искусство выезжало довольно долгое время, поэтому и искусство наше никому в мире сейчас без особых причин не нужно.

Мы конкурируем наравне со всеми. Надо искать какие-то особенности в нашем искусстве, благо они есть. А в рынке особенностей нет, кроме того, что он молодой и невероятно медленный, если учесть, как много в России свободных денег и позиционных возможностей. Присутствие государства во всех отраслях нашей экономики и культуры никак не сказывается на искусстве, кроме того, чтобы быть негативным фоном.

Я сочувствую нашим молодым художникам. Они обречены работать в условиях плохого (за редким исключением) образования, без доступа к материалам, без мастерских и с минимумом выставок — на самом деле чуть лучше, чем в Советском Союзе. Но у некоторых из них высокий запас прочности, они будут выживать и при большем прессинге. Так выковывается достойное искусство. В принципе во всем мире это не самая благополучная профессия. Никто по большому счету не понимает, в чем ее польза, ценность — в экономических терминах это довольно непросто отобразить.

Важное место на карте искусства

— Верно ли, что Швейцария особое место для современного искусства, что сама профессия куратора происходит оттуда, что там прошли первые концептуальные выставки?

— Верно, Швейцария — очень важное место на карте искусства. Впервые этот эффект возник в начале ХХ века, во время Первой мировой войны: Швейцария держала нейтралитет, и несколько беженцев со всей Европы придумали здесь совершенно новую модель искусства и вообще культуры — там был очень важен текст, публичное исполнение, фильм. Мы говорим об искусстве дада, возникшем в Цюрихе сто с небольшим лет назад. Это был огромный прорыв.

Швейцария дала миру великих художников, прежде всего Джакометти, которого я считаю важнейшим в прошлом веке в плане его способности выразить человека, а не в плане формальных достижений. Он нашёл новые способы отобразить нашу оптику, то, как мы видим, и заодно передал трагичность человека нашего времени.

И далее — кураторы, выставки — это все абсолютно справедливо. Но знаете, что главное? Деньги! Рынок искусства, выражением которого стала ярмарка Art Basel, дал очень многое самому искусству, его развитию, его возможностям. Я считаю, рынок во многом объясняет искусство, помимо того, что он его поддерживает.

Здесь самый высокий ценз

— Почему именно Art Basel считается важнейшей площадкой для продажи произведений современного искусства?

— Во-первых, это старейшая площадка. Одна из самых старых, если быть точным. Это самая авторитетная ярмарка, которая включила в свою орбиту весь мир при помощи филиалов в Гонконге и Майами-Бич, это международный супербренд. На ярмарках конкурирует не само искусство в лицах художников, а галереи, которые его представляют.

Так вот, в Базеле самый высокий ценз. Попасть туда очень сложно. Как следствие, там не участвовали галереи из России уже несколько лет. Но художники из России представлены на стендах нескольких галерей, и это самые значимые имена — Эрик Булатов, Илья Кабаков, Павел Пепперштейн, Владимир Шинкарев.

Достаточно сравнить присутствие этих имён с тысячами художников из других стран, чтобы определить скромное место русского современного искусства в мировом масштабе. Уверен, это самая показательная площадка конкуренции в искусстве во всем мире.

Отделить профи от плевел

— Почему сегодня так популярны лектории и различные просветительские программы? В том ли причина, что у общества возрастает потребность в полноценном знании, полученном от профессионала?

— Да, сейчас время дополнительного образования, я бы сказал. Я сам его получаю в других областях, ну а в нашей даю — и считаю это важным для себя, хотя в целом это мешает ведению бизнеса. В России и для русскоязычной публики это особенно важно, мы многие годы были оторваны от нормального течения культуры. Дилетантизма же хватало всегда. И всегда надо взыскивать профессионализма.

В России есть великие имена теоретиков культуры, таких как Борис Гройс, Виктор Мизиано. Есть значительные искусствоведы — в старшем поколении это Евгений Барабанов, Виталий Пацюков, Александр Якимович, недавно ушедшие от нас Михаил Герман, Андрей Толстой. Надо читать их книги — из российских — и много всего другого в мире. Надо стремиться к знанию наивыcшего уровня. И тогда будет несложно опознать дилетантизм.

— Чего можно ждать от работы лектория Lemanika в Женеве? Чем именно он привлекателен для будущих слушателей и лекторов?

— Я еду в этот лекторий в первый раз, с предвкушением встречи с интересной аудиторией. Это одна из первых моих лекций за рубежом. И, по-моему, это моя первая лекция, где я рассказываю по большей части о себе, о своей практике галериста, что, я надеюсь, будет живым и интересным. Lemanika всегда выбирает значимых спикеров, но их позиции в отношении к искусству всегда различны — из таких мнений и должно сложиться своё впечатление у слушателей.

— Могут ли люди измениться, если им рассказать про современное искусство?

— Я считаю, да. Но это не какое-то внешнее преображение по мановению волшебной палочки, а часть долгой, постепенной работы по уточнению (а не улучшению!) человеческой природы. Искусство помогает нам понять самих себя.

#

Беседовал: Илья Овчинников

Текст и фото предоставлены Женевским клубом интеллектуального досуга Lemanika

Lemanika. Сергей Попов. Авторская лекция «Искусство продавать ИСКУССТВО»

Где: Fonction: Cinéma — 16 Rue du Général-Dufou, 1204 Genève

Когда: понедельник 18 июня, 19:30 — 21:30

Больше информации и билеты на лекции и события Lemanika и онлайн трансляции здесь.

 

Поделитесь публикацией с друзьями

Добавить комментарий

Ваш адрес email не будет опубликован. Обязательные поля помечены *

Похожие тексты на эту тематику

Lemanika.online с Кириллом Светляковым. «Эдвард Хоппер — художник, который не бежал за временем»
| Искусство

Lemanika.online с Кириллом Светляковым. «Эдвард Хоппер — художник, который не бежал за временем»

В Базельском музее фонда Бейелер открыта ретроспективная выставка Эдварда Хоппера. «Свежий взгляд на пейзажную живопись» можно посмотреть до 20 сентября...