Александр Скобов. Об аморальности «новой гуманитарности»
«Разосланное ряду (не всем, не всем) политических заключенных в конце прошлого месяца через ФСИН-письмо обращение с настоятельной просьбой подписывать прошение о помиловании, если будет предложено, подписанное Дмитрием Муратовым, Юрием Шевчуком, Светланой Ганнушкиной и Алексеем Уминским - дела давно минувших дней», - пишет 24 августа на своей странице в Facebоok Ольга Щеглова, жена политзаключенного Александра Скобова.
«Швейцария для всех» публикует текст Ольги Щегловой и копии писем Александра Скобова, приводит ссылки на источники.
Потом был обмен политических заключенных на шпионов и убийцу. Потом были пресс-конференции вышедших на свободу. Потом была Суджа и запылавший юг Курской области. Сегодня — снова захват заложников, кровь, штурм. Всё это с лихвой перекрыло впечатление от этого обращения и реакцию на него. Вопрос о подлинности и об авторстве снят, хотя не все из подписавших его признали. Осталась поганая шутка «В следующие списки для обмена россияне могут записаться через Госуслуги», не менее мерзко перефразированная Екатериной Шульман (Екатериной Шульман!!!): «и через сервис ФСИН-письмо». Инцидент исчерпан, никому из тех, кто получил рассылку, ни предложения подписать прошение не поступило, ни обмен не замаячил.
Но.
Там, за решетками, остались люди с их судьбами, убеждениями и чаяниями. Разные. Кто-то от этой рассылки отмахнулся, кто-то горько усмехнулся, кто-то на секунду ощутил надежду, а потом она ушла. И есть такие, для кого вопрос оказался принципиальным.
Диссидент и бывший советский политзаключенный был фигурантом последнего дела об «антисоветской агитации» (статья 70 УК РФСФСР), которое закрыли в 1989 году после отмены статьи. Последовательный критик человеконенавистической политики российского государства, политический деятель, журналист, историк, правозащитник, 66-летний Александр Скобов был задержан в Петербурге 2 апреля 2024 года за интернет-посты о подрыве Крымского моста, ему инкриминируют ст. 205.2 УК РФ — «публичное оправдание терроризма». Помещён в СИЗО. В конце апреля этапирован в СИЗО-1 Сыктывкара. 2 августа суд оставил Александра Скобова под арестом до 13 октября. От последующих апелляций по таким решениям он отказался.
Александр Скобов попросил меня свести воедино свои тексты по этому поводу, разосланные 4-м друзьям 14-19 августа. Обычно я публикую скрины писем, и сейчас сделаю это, но не все, потому что в письмах есть повторы.
Александр Скобов. Тезис Черкасова
Ты знаешь, что на воле я иногда употреблял тюремный жаргон. Здесь как отрезало. Даже койку называю койкой. Такой вот «тюремный эффект идентификации». Но будь я на воле, я бы на чистом лагерном языке объяснил бы этим замечательным людям, кто они по этой жизни. А ведь я люблю их, охламонов. У всех огромные заслуги, все сделали массу реального добра. Больно, что они так вляпались.
На одной мемориальской пресс-конференции Александр Черкасов так высказался о коллективном обращении с «настоятельными просьбами» к голодавшему Сенцову: «Любой зек вам скажет, что обращаться с воли к человеку в тюрьме с подобными призывами — это…» Находясь здесь, я принципиально отказался от употребления уголовного жаргона. Постыдно, низко, недостойно, ну, как еще? Да знаешь ты это словечко, восходящее еще к «старой русской фене».
Когда находящиеся на свободе люди рассказывают человеку в тюрьме, как они его любят и хотят увидеть живым, чтобы убедить его что-то сделать (или чего-то не сделать) — это очевидная манипуляция. Это дополнительное психологическое давление на человека, который и без того находится под сильнейшим давлением обстоятельств. И «доброжелатели» фактически оказываются на одной стороне с теми, кому зек противостоит. Это постыдно. Это — то самое словечко. Ну, а когда при этом зеку еще и прозрачно намекают, что его сговорчивость положительно скажется на судьбе других людей — это постыдно вдвойне и втройне.
Но еще за этим стоит определенная идеология, широко распространившаяся в последнее время. Я её называю идеологией «новой гуманитарности». Она предполагает, что противостояние лжи и насилию не стоит того, чтобы ради него терпеть неудобства.
За этим может стоять глупость, может стоять измена. Но еще за этим стоит определенная идеология, широко распространившаяся в последнее время. Я её называю идеологией «новой гуманитарности». Она предполагает, что противостояние лжи и насилию не стоит того, чтобы ради него терпеть неудобства. Избавление человека от любых неудобств — высшая ценность.
Всем остальным можно пожертвовать. Результат распространения этой идеологии — растущая неспособность дать отпор злой, агрессивной силе.
Все этические кодексы, касающиеся политзеков, всегда предполагали, что только сам политзек решает, как и до какого предела он может и хочет сопротивляться лжи и насилию. Сопротивляться злу. Его товарищи на свободе никак не должны влиять на его решения. Они могут лишь принять его волю и по возможности помочь в ее реализации. Но, по-видимому, об этом помнят сегодня только «старые русские». Да и то не все.
Каждый решает сам, отступить, или нет. Подталкивать что в одну, что в другую сторону в равной степени неприемлемо.
Задумывались ли представители «новой гуманитарности», к чему они ласково подталкивают людей? Согласие на предложение, от которого нельзя отказаться — не пустая фиктивная формальность. Это отступление человека перед злом. Это всегда акт капитуляции, который может стать для человека личной трагедией на всю оставшуюся жизнь. Поддавшись на уговоры как бы друзей, человек может остаться навсегда внутренне сломанным. Это всегда горько. Но моя горечь — моя проблема. И я справлюсь с ней. Я никогда не позволю себе требовать от кого-то: сделайте так, чтобы мне не было горько (сделайте мне красиво). Каждый решает сам, отступить, или нет. Подталкивать что в одну, что в другую сторону в равной степени неприемлемо.
Я никогда не позволю себе прямо призывать кого-то не соглашаться на предложение написать прошение о помиловании. Хотя сам считаю, что соглашаться не следует и это общеизвестно. Как люди могут не понимать, что прямо призывать соглашаться еще хуже?
Ни от кого нельзя требовать стоять насмерть. Никто не вправе бросить камень в того, у кого просто не хватило физических и психических сил. Но подталкивать к сдаче — это… аморально.
Но и это еще не всё. «Обращение» недвусмысленно намекает, что из-за несговорчивых «упертых» могут пострадать другие («даже единичные помилования могут позитивно сказаться на положении остальных»). Вот это уже за гранью. Это язык террористов, шантажирующих тем, что они будут мучить заложников. И это язык их добровольных помощников. Без жаргона.
Александ Скобов. «Глупость или измена?»
Кто-то сейчас вспоминает, как освобождались советские политзаключенные в 1987 году. И кому-то уже мерещится «перестройка-2». Я много писал, что нашему либералу достаточно пальчик показать, чтобы он заговорил о «возвращении к здравому смыслу» и начал хлопотать о сохранении лица «возвращающегося» (которому ведь надо только помочь «вернуться»).
Тогда всем политзекам предложили написать на помилование «в произвольной форме». Кто-то торопился к больной маме. Кто-то написал: всю жизнь с вами боролся и бороться буду, для этого требую меня отпустить. Всё это принималось, как «прошение о помиловании не удовлетворялось». Кто-то вообще отказался что-либо писать. Но таких тоже освободили чуть позже. А по радио сказали: группа осужденных обратилась с ходатайством о помиловании. И ведь не соврали. Часть-то согласилась. Вот и «группа».
А теперь — контекст. В 1986 году горбачевское руководство уже осознало провал «советского эксперимента» и проигрыш в холодной войне. К концу года оно приняло принципиальное решение о мягкой капитуляции и отказе от попыток навязать миру «советский проект». А дальше оно просто пыталось (достаточно вяло) по возможности сохранять хорошую мину при плохой игре. Освобождение политзеков было частью этого процесса.
Надо добавить, что перед этим советская диктатура стабильно «остывала» с 1953 года. А главное, псевдолевый тоталитаризм советского образца оказался способен признать поражение и сравнительно мирно отступал потому, что с либерально-капиталистическим «геополитическим соперником» его связывал определенный набор общих «ценностей
прогресса».
Вопреки постоянным ожиданиям представителей буржуазной леволиберальной мысли, он [правый тоталитаризм] и не думает остывать, а лишь продолжает саморазогреваться. И никто не доказал, что он вообще способен на остывание.
Природа правого тоталитаризма иная. Общих с демократическим миром ценностей у него нет. Он «отрицает все наследие 1789 года», как говаривал один ефрейтор. Он вдохновляется идеей не предложить миру какой-нибудь новый глобальный проект, а лишь изгадить, разрушить существующий и вернуться в мир джунглей. Вопреки постоянным ожиданиям представителей буржуазной леволиберальной мысли, он и не думает остывать, а лишь продолжает саморазогреваться. И никто не доказал, что он вообще способен на остывание.
Пример «мирного транзита» в Испании [времен Франко и после] — не показатель. Это периферийный осколок правототалитарного блока, сумевший сманеврировать и уцелеть после военного разгрома блока в целом, действительно мирно остывал больше 30-ти лет (почти как СССР). Но это стало возможно только благодаря «потоплению флагмана» правототалитарной эскадры и установлением международного порядка, действовавшего охлаждающе на диктатуры.
Именно этот международный порядок сегодня прицельно атакует новый правый тоталитаризм. И он учитывает исторический опыт, показавший, что растянутое на несколько десятилетий ограниченное известными рамками противостояние «свободному миру» авторитарно-тоталитарный мир проигрывает. Поэтому он и делает ставку на быструю (в 3-4 года) победу в «горячей войне», в результате которой будут опрокинуты все ограничительные международные рамки. Именно он навязывает «жесткую игру».
И в таком историческом контексте кто-то надеется на «внутреннюю оттепель? Как вопрошал в 1916 году Павел Николаевич Милюков, что это — глупость или измена?
- Александр Скобов. Об аморальности «новой гуманитарности» - 26 августа 2024
- Александр Скобов: «Из империалистической в гражданскую» - 4 октября 2023
- Александр Скобов. Гитлеровские выкройки для режима Путина - 26 июля 2022
Изображения:
Городской суд Санкт-Петербурга. 19 июня 2024 г. Александр Скобов согласился участвовать в судебных заседаниях по видеосвязи только из-за просьбы его 90-летней мамы дать ей возможность его увидеть. (facebook.com/alexander.skobov/)
Скрин письма Александра Скобова Ольге Щегловой. (facebook.com/alexander.skobov/)
Поделитесь публикацией с друзьями