Чернобыль и зона отчуждения – один день осенью
Авария на Чернобыльской атомной электростанции и зона отчуждения давно занимают мои мысли. А началось все с одной фотографии: молодой военный стоит за заграждением из колючей проволоки. На его лице защитная маска. Дорога за ним исчезает за горизонтом. На переднем плане на куске фанеры можно разобрать слова: «Стой. Проход запрещен. Опасно для жизни». Юноша словно заслоняет опасность собой.
Снимок сделан фотожурналистом Игорем Костиным. Его фотопленка запечатлела последствия чернобыльской аварии, но прежде всего – людей, которые работали там. Костин сам подвергся радиации, в пять раз превышавшей допустимую норму. А его уникальные снимки опубликовала мировая пресса. Они вошли в официальные отчеты и в историю лучших документальных фотографий.
Как это было
26 апреля 1986 года в 01:23 ночи на Чернобыльской АЭС произошла авария: разрушение активной зоны четвертого реактора, пожар, мощный выброс радиоактивных веществ. Образовавшееся от горящего реактора облако разнесло радионуклиды по значительной части Европы. Более всего пострадали близкие к Чернобылю населенные пункты, жители Украины, Беларуси, России. Ряд экспертов делают вывод, что чернобыльская катастрофа по числу пострадавших значительно превосходит атомную бомбардировку Хиросимы.
Почему так случилось? До сих пор единое мнения об этом не достигнуто. Среди наиболее вероятных следующая версия: четвертый реакторный блок разрушился из-за неуправляемой реакции при проведении эксперимента. Как часто бывает при масштабных трагедиях, совпало несколько факторов: особенности конструкции, недостаточный уровень технической безопасности, ошибки персонала, замалчивание размеров катастрофы в первые дни.
Увидеть самому
Прошли годы. Теперь о Чернобыле написано множество статей, книги, сняты фильмы. В интернете об этом много информации. Но мне всего этого было недостаточно. Надо было увидеть своими глазами. Такая возможность возникла, когда в Украине стало развиваться новое туристическое направление – Чернобыль и город-призрак Припять. Но прежде, чем я осуществил свой план, прошло еще несколько лет. К сожалению, новые международные события не добавляли оптимизма.
В разгар войны на Востоке Украине – Евромайдану не было и года – я все-таки решил ехать в Киев. Надо признаться, что такой туристический проект нашел мало понимания среди моих знакомых. Основным лейтмотивом было: «Там идет война!». Непонимание возросло многократно, когда я поделился планами посещения Чернобыля и зоны отчуждения: «Там все загрязнено!». Моё решение, однако, осталось неизменным.
В зоне отчуждения
И вот я на украинской земле. Прохладное и облачное осеннее утро. Наш автобус минует первый контрольно-пропускной пункт (уточню, что, готовя эту статью, я использовал информацию из открытых источников, рассказ нашего проводника Сергея и собственные наблюдения).
Зона отчуждения была определена вскоре после Чернобыльской катастрофы в 1986 году. Она включает три контролируемых территории: 30-километровую, 10-километровую и особую (непосредственно промышленная площадка Чернобыльской атомной электростанции). Общая площадь зоны отчуждения 2 600 квадратных километров (сопоставимо с площадью кантона Тичино). На момент трагедии здесь проживало более 100 тысяч человек.
Первой остановкой стал наш хостел в Чернобыле. Поселок расположен в 115 километрах от Киева на реке Припять и в 12 километрах юго-восточнее Чернобыльской АЭС. По переписи 2017 года в нем числилось менее 700 жителей, что почти в 18 раз меньше, чем до аварии. Он отнесен к городам «без населения». В наши дни там постоянно находится около полутора тысяч человек. Они работают в зоне отчуждения вахтовым методом или поселились здесь самовольно на собственный страх и риск. Многие здания казались нежилыми, однако место не выглядело заброшенным.
Они не вернулись никогда
Настроение резко изменилось, когда мы пересекли вторую контрольную границу — зона в радиусе 10 километров вблизи реактора получила более значительное радиоактивное загрязнение. Вдоль ухабистой дороги стояли руины домов. Проводник Сергей обратил наше внимание на холмистый луг. Когда-то здесь был поселок, который сравняли с землей. Такое случилось со многими поселениями здесь.
Деревья уже сбросили листву, осенние краски навевали меланхолию и служили резким контрастом мрачному серому небу. Порой ядовито-желтый знак мелькал среди ветвей, предупреждая об участках с более высоким радиоактивным загрязнением. Не могу сказать, что я боялся радиоактивного излучения, но внутреннее напряжение росло, когда счетчик Гейгера поднимал тревогу при приближении к такому месту. В остальное время дозиметр оставался преимущественно спокойным.
Вскоре мы оказались на развилке дорог с большим обветрившимся знаком «Припять 1970». Город был основан специально для строительства и последующей эксплуатации одной из самых крупных в Европе атомных электростанций – Чернобыльской. Припять в 1970 году стала девятым в Советском Союзе атомоградом. До катастрофы здесь жили более 45 тысяч человек. Мы свернули по направлению к городу, другая дорога вела прямиком к энергоблоку.
Припять находится в трех километрах от АЭС. В ночь на субботу 26 апреля 1986 года многие услышали взрыв. С утра в городе обсуждался пожар на электростанции, но жизнь кипела как обычно. Первое сообщение об аварии на Чернобыльской АЭС появилось в советских СМИ 27 апреля, через 36 часов после разрушения реактора. Тогда же началась эвакуация населения. Уезжающие думали, что скоро вернутся, брали только самое необходимое… Они не вернулись в Припять никогда.
Антиутопия? Нет — реальность
Размышляя о недавних печальных событиях, я бродил по брошенным квартирам многоэтажного дома из бетонных блоков. Краска повсюду облезла со стен, висела проводка, пол частично зарос мхом. Большинство квартир были опустошены, со сломанными окнами и дверями. Ликвидаторы обеззараживали территорию, собирали и хоронили радиоактивные вещи. Были и мародеры, которые грабили эти дома и продавали радиоактивный товар на черном рынке.
Тоскливое настроение усугублял хруст стекла под подошвами моих башмаков. Поднялся на крышу одного из домов. Внизу раскинулся весь город. Вдали виднелось колесо обозрения с желтыми люльками – парк развлечений за Домом культуры так и не был официально открыт. На заднем плане, видимый издалека, возвышался жуткий чернобыльский энергоблок, как пугающий мемориал с его новым еще строящимся в то время защитным саркофагом.
(Осенью 2016 года над разрушенным реактором и старым саркофагом установлена новая арка – так называемый безопасный конфайнмент (confinement). Она призвана защищать окружающую среду от выбросов радиации из четвертого реактора на несколько следующих десятилетий. Преобразование проекта «Укрытие» в экологически безопасную систему имеет план действий на ближайшие полвека. – Прим. Ред.).
Скорбное зрелище угнетало. Мрачная картина техногенной катастрофы на фоне осенней палитры напоминала антиутопию. Но это была реальность. И я думал о том, что чернобыльская авария – страшный опыт, который существенно повлиял на развитие энергетики вообще и ядерной в частности.
Мемориал под открытым небом
Треть века назад Припять служила домом для десятков тысяч людей. Они связывали с развитием атомной энергетики Советского Союза свое благополучие. А теперь город в руинах у подножия поврежденного четвертого атомного реактора… Наш проводник Сергей рассказал о своих родителях, которые тоже когда-то жили здесь. Он родился позже, но чувствует свою связь с роковым местом, которое могло бы быть и его домом.
Город пустынен, но не мертв. Природа заявляет свои права там, откуда ушли люди. Между зданиями поднялись деревья, на крышах и даже внутри домов — растения, порой небольшие деревья. Город все больше и больше растворяется в природе… бульвар вел к городскому центру, а я шел словно через лес. Тревожная тишина нарушалась лишь поскрипыванием дозиметра да ветвей на ветру.
Ржавые звезды на бывших уличных фонарях мелькали среди деревьев. На одном из зданий возвышался огромный стальной герб Советского Союза. На некоторых стенах можно было рассмотреть остатки живописных жизнеутверждающих фресок — обязательная часть архитектуры тех лет для многих советских городов. И это дало толчок новым размышлениям.
Многие города России, Украины, бывших союзных республик изменились. А Припять остается как бы памятью под открытым небом в состоянии постоянного и неизбежного распада. Движение времени растворяет город в природном ландшафте. Следы естественной коррозии видны на каждом шагу. А с точки зрения жизни людей время остановилось здесь. Это было одно из самых сильных моих впечатлений в зоне отчуждения.
600 тысяч ликвидаторов
В первые часы после взрыва пожарные – едва ли защищенные от радиоактивного излучения – боролись с огнем в помещениях станции и на крыше и к 6 часам утра остановили его. Почти все пожарные первой бригады получили смертельные дозы радиации. Один за другим они умирали в последующие месяцы от лучевой болезни. А из руин продолжались радиоактивные выбросы. На крыше рядом с разрушенным четвертым реактором находились очень опасные обломки. Вся округа была заражена радиоактивностью.
Военнообязанные и гражданские со всего СССР направлялись в Чернобыль для предотвращения более страшной беды. Они делали необходимое для захоронения разрушенного реактора, очищали территорию от радиоактивности. Из хроник можно узнать, что в ликвидации последствий аварии участвовали более 600 тысяч человек. Основные работы былы выполнены в 1986-1987 годах. Ликвидаторов провозгласили героями. Немало людей подверглось большим дозам облучения, от которых страдают до сих пор, многие были забыты, брошены государством на произвол судьбы.
Жизнь нуждается в свете
Мы посетили бывшую больницу Припяти, где сразу после аварии медицинская помощь оказывалась первым пострадавшим пожарным, а позже многочисленным ликвидаторам. Это все еще одно из самых зараженных радионуклидами мест. У входа валялась подкладка от каски, которую человек надевал во время работы на станции при ликвидации аварии. Счетчик Гейгера забил тревогу за несколько метров до опасного радиоактивного объекта.
Атмосфера в бывшем лечебном учреждении была мрачная: обломки медицинских приспособлений и мебели, ампулы и флаконы в пыли, стеклянные шприцы, остатки постельного белья, посеревшие страницы журналов учета пациентов и процедур, ободранные стенды и стены, с потолков капала вода.
Тем временем стало вечереть. Сергей сказал, что пора возвращаться – в темноте непросто выбраться из заросшего лесом города. Путь до автобуса в сгустившихся сумерках показался особенно утомительным. И я ощутил город-призрак по-новому. В эти часы уличные фонари и свет из окон оживляют ночь повсюду. Но в этом мертвом городе не было света.
#
Текст и фотографии: Флориан Вайдеманн (© Florian Wiedemann), студент Цюрихского университета, преподаватель — доктор филологических наук Ольга Буренина-Петрова. Снимки сделаны 14 и 15 ноября 2014 года.
- «Бессмертный полк». Что в памяти тебе моей? - 9 сентября 2019
- «Бессмертный полк». Впечатления швейцарского студента - 1 сентября 2019
- Чернобыль и зона отчуждения – один день осенью - 19 июля 2019
Перевод смыслов и редакция: Марина Охримовская
Рекомендуемая литература:
Костин Игорь. Чернобыль — крупные планы, Verlag Antje Kunstmann GmbH, Мюнхен, 2006
Алексеевич Светлана. Чернобыль. Хроника будущего, Bloomsbury Verlag GmbH, Берлин, 2011
Kostin, Igor: Tschernobyl – Nahaufnahmen, Verlag Antje Kunstmann GmbH, München 2006.
Alexeijewitsch, Swetlana: Tschernobyl. Eine Chronik der Zukunft, Bloomsbury Verlag GmbH, Berlin 2011.
Публикация на немецком: Florian Wiedemann. Tschernobyl und die Sperrzone – Ein Tag im Herbst, SlavicumPress, University of Zurich, 19.03.2019
Поделитесь публикацией с друзьями