Александр Морозов. Ландшафт сейчас и после войны
Александр Морозов на репетиции спектакля «Frau N» (автор идеи Артур Соломонов, автор сценария и режиссер Татьяна Марек). Прага, 18 ноября 2023 г. (Из личного архива)
Литклуб, Общество

Александр Морозов. Ландшафт сейчас и после войны

Заканчивается двадцать первый месяц полномасштабного вторжения России в Украину. Новая российская эмиграция устраивается в зарубежье. Публицист и политолог, научный сотрудник Карлова университета в Праге Александр Морозов описывает надежды «оставшихся» и «уехавших» россиян и возможный контур «России без путина при другом путине».

О перспективах уехавших и оставшихся

1

Не буду употреблять слова «люди», «общество» и «культура». Вместо этого буду использовать два слова — «агенс» и «ландшафт». «Агенс» — это может быть human being. Например, Юрий Сапрыкин или, допустим, Екатерина Шульман. Но может быть и что-то другое. Например, Сахаровский центр или, допустим, Красноярская книжная ярмарка. Но это может быть и не «институция», а, например, какой-то маршрут, тропа, трек. Например, «феминизм». Или, «программа издания французских авторов Издательства Ивана Лимбаха». Короче, «агенс» — это нечто, что «работает». Вот эти агенсы, они образуют собой некий ландшафт. И они опознают друг друга на этой карте.

Вся карта немного напоминает средневековую карту местности: вот сеть монастырей и замков, вот сеть дорог и троп, которые связывают эти монастыри между собой, а все остальное — это леса, поля и горы. По состоянию на 2010 год имелась сложная сеть «агенсов», которые образовывали ландшафт. Сейчас конец 2023 года, этот ландшафт уничтожен.

Историческая память russians знала два таких перехода — от Гражданской войны до конца НЭПа (1920-1931) и «нормализация после оттепели» (1968-1985).

Первое обстоятельство: ландшафт менялся очень медленно. Историческая память russians знала два таких перехода — от Гражданской войны до конца НЭПа (1920-1931) и «нормализация после оттепели» (1968-1985).

Когда в этот раз началась борьба государства с ландшафтом? Возьмем условную, но отчетливую дату: в июне 2002 года инспирированное Кремлем молодежное движение «Идущие вместе» организовало публичную акцию: спустило книги Владимира Сорокина в унитаз.

С тех пор — и тут мы отказываемся и от выражения «политический режим» — ландшафт менялся через серию итераций в течение 21 года, и процесс этот будет завершен только с окончанием войны.


image description
image description
Владимир Зеленский: «Европа должна уметь себя защищать»
| Новости, Общество

Владимир Зеленский: «Европа должна уметь себя защищать»

Президент Украины Владимир Зеленский призвал участников Всемирного экономического форума в Давосе к обеспечению надежной безопасности Европы, к лидерству в приоритетах,...

Люди превыше всего. Три года кровопролитной российской агрессии
| Новости, Общество

Люди превыше всего. Три года кровопролитной российской агрессии

Украинские и российские правозащитники при поддержке ряда антивоенных и гуманитарных организаций на исходе третьего года кровопролитной российской агрессии объявили о...


«Агенсы» проявляли упорное сопротивление при выкорчевывании. Настолько упорное, что огромная работа по созданию полностью подконтрольного ландшафта, которую вела большая группа политических менеджеров в разных фрагментах этой «карты местности», дала окончательный результат, только когда правящая группировка перешла от «идеологической борьбы» к ломке Конституции и законодательным запретам. Между разгромом НТВ в 2001 году и коллективным уходом отдела политики газеты «Коммерсантъ» в 2019-м прошло почти два десятилетия.

Самый крупный экономический форум институционалистов (Гайдаровский форум) закрылся только в 2023 году.

Война окончательно сломала ситуацию. Есть нечто маркированное как совершенно «белогвардейское» («либеральное»), и оно уже невозможно в этом ландшафте (как, например, Сахаровский центр или некоторые издания, такие, как антивоенный литературный альманах Линор Горалик), но при этом еще не произошел окончательный распад связей с зарубежьем и окончательный распад ландшафта на «наземный» и «подпольный». Точнее сказать, этот распад стремительно происходит с февраля 2022 года, но «агенсы», вынесенные мощной волной наружу, продолжают по понятной инерции действовать как если бы ландшафт сохранялся: Шульман или героическая редакция телеканала «Дождь» считают, что обращаются к «той же» аудитории, ФБК призывает к участию в выборах.

Другая часть «агенсов» уже находится в федеральном розыске, как Виталий Манский или Марат Гельман, или институционально объявлены «террористическими организациями».

При этом разношерстная среда, вынесенная после 2020 года и особенно в 2022 году за пределы страны, быстро разворачивает те же элементы ландшафта, но вне страны: культурные пространства «Рефорум» и «Аудитория», книжные магазины и издательские программы — «Бабель» и «Пятая волна», образовательные центры — вслед за Свободным университетом уже и «Адриатик Колледж», и «Ковчег без границ», «Мемориал» переучредился в Швейцарии и т.д. Уехавшие режиссеры уже поставили спектакли, а кураторы выставок уже организовали выставки. Но самым масштабным является стремительное разрастание ризомы независимых медиа. Список медиаплощадок, ушедших из России или созданных заново, занял бы несколько страниц.

2

Иначе говоря, сейчас еще та ситуация, при которой связи стремительно разрываются, тропинки и треки то здесь, то там исчезают, но «железный занавес» еще не опустился, и российский ландшафт стал трансграничным.

Локация пока еще имеет меньшее значение, чем два других фактора.

Первый — весь ландшафт переживает «вымывание почвы из-под ног». Неважно, где «агенс», а важно всеобщее переживание, что произошло нечто ужасное, какой-то обрыв, крах многолетних усилий и попытка сохранить какие-то позитивные аргументации для продолжения этих усилий.

При этом все чувствуют, что инерционно нельзя продолжать. Но и не остается ничего другого.

Война превосходит возможности разума. Она сама является «агенсом», гигантским агрегатом, который непрерывно вырабатывает события, образы и видения, которые порождают всполохи острых эмоций.

В личном, бытовом плане важно, что кто-то уехал, а кто-то остался. Но с точки зрения «миссии» — и те, кто остался преподавать в РАНХиГС, и те, кто уехал и создает где-то в Европе факультет Liberal Arts, двигаются в пространстве одного и того же ландшафта. Те, кто остался, аргументируют свои усилия, так же как и уехавшие — «сохранением тепла» старой печки. Плюс к этому есть большие группы уехавших, которые продолжают работать на московские офисы. Ситуация для них стремительно ухудшается, они готовы к тому, что эти офисы будут принуждены властями уволить всех удалёнщиков, это заставляет уехавших держаться тихо, ни в чем не участвовать, чтобы не повредить своему московскому начальству. В таком же положении и оставшиеся. И в результате получается, что и уехавшие, и оставшиеся находятся в одном поле «добровольной самоцензуры».

Второй — война. Война превосходит возможности разума. Она сама является «агенсом», гигантским агрегатом, который непрерывно вырабатывает события, образы и видения, которые порождают всполохи острых эмоций. Повлиять на ход событий невозможно. И в конечном счете остается возможность только одной артикулированной и обоснованной позиции — быть свидетелем. Сергей Зенкин обосновал это в своем эссе в сборнике «Перед лицом катастрофы», он там пишет о «заложнике-свидетеле». Эта позиция может быть реализована в разных жанрах — как личный тайный дневник на манер Лидии Гинзбург или поэтически, и, возможно, сейчас самые сильные свидетельства — это поэтические циклы Сергея Лейбграда, Константина Рубахина, Дарьи Серенко и др., но и лучшая журналистика, и документальное кино делаются из позиции свидетельствования, максимального приближения к конкретной истории «на земле».

3

Уехавшие и оставшиеся находятся в поле непрерывного ожидания «конца войны». Она порождает бесконечно обсуждаемые темы «конца режима», «распада», «мирного соглашения», «коллективной ответственности или ее отсутствия», «почему Запад медлит», «почему общество молчит» и т.д.

Всё это фантазмы, вызванные тяжелой фрустрацией, поскольку война идет в гору, повлиять невозможно, ее темп и направление определяются десятками факторов, всю совокупность которых невозможно удержать в сознании. И конечно, конец войны мыслится машинально как желаемая «нормализация», как «возврат к прежней норме», к благополучию довоенной жизни. И одновременно каждый понимает, что никакой возврат невозможен. Можно только выйти с другого конца войны. Но война работает и как агрегат по производству нового «социального клея», она превращает старое общество в новое. То есть никакого прежнего ландшафта, который рос и заполнялся все постсоветское тридцатилетие, уже не будет. Он будет весь переработан войной.


image description
image description
Люди превыше всего. Три года кровопролитной российской агрессии
| Новости, Общество

Люди превыше всего. Три года кровопролитной российской агрессии

Украинские и российские правозащитники при поддержке ряда антивоенных и гуманитарных организаций на исходе третьего года кровопролитной российской агрессии объявили о...

Владимир Зеленский: «Европа должна уметь себя защищать»
| Новости, Общество

Владимир Зеленский: «Европа должна уметь себя защищать»

Президент Украины Владимир Зеленский призвал участников Всемирного экономического форума в Давосе к обеспечению надежной безопасности Европы, к лидерству в приоритетах,...


Воображаемое «крушение режима» произойдет не с воображаемым обществом, а с тем, которое будет сформировано войной и ее итогом.

Среди уехавших в 2022 году гражданских активистов возникло движение «Первым рейсом». Возможно, кто-то и вернется первым рейсом. Но — в совершенно новый ландшафт. Воображаемое «крушение режима» произойдет не с воображаемым обществом, а с тем, которое будет сформировано войной и ее итогом. И решение о том, чтобы возвращаться (для тех, кто уехал) и уезжать (для тех, кто остался), будет приниматься всеми в совершенно новой ситуации.

И поэтому сегодня лучшая персональная стратегия — не ожидать никакого возвращения. Ни к старой норме. Ни к старым институциям. Ни к тем идейным трекам, которые инерционно шли через все тридцатилетие.

4

Вопрос: является ли «культура» одним из таких агенсов? Несомненно, что каждое авторское высказывание является в итоге «политическим», даже если оно ставит себе целью как можно дальше уйти от социального. Кроме того, есть и «ангажированные» — левые или правые — групповые культурные треки.

Невозможно мыслить себе, что культура так же «обслуживает» демократию, как она «обслуживает» тоталитаризм.

Но при этом, как только мы говорим, что «культура противостоит тоталитаризму», или пытаемся как-то мобилизовать «культуру» в видах «борьбы за будущее» — это сразу приводит к обратному результату. Только тоталитарное государство может считать, что оно инструментализовало культуру в целях какой-то социальной утопии. А за пределами тоталитаризма невозможно свести к общему знаменателю авторские миссии и программы. Невозможно мыслить себе, что культура так же «обслуживает» демократию, как она «обслуживает» тоталитаризм. Не следует ждать, что какая-то совокупность культурных усилий периода войны, т.е. периода окончания постсоветского транзита, — неважно совершались ли они внутри или снаружи — образует какой-то спасительный контур нового ландшафта.

5

Что можно увидеть сейчас в отношении поствоенного ландшафта: монастырей, замков
и дорог?

Уже видны контуры трех фракций, которые будут определять «Россию без путина при другом путине». Первая уже сейчас просматривается в двух текстах — Константина Косачева и Юрия Слезкинa. Ее главный тезис: да, мы, т.е. Россия, — особая цивилизация, это «не-западная» цивилизация, она уже полностью идентифицировала себя как такую, это важный итог постсоветского транзита. Но не надо мыслить себя «анти-западной» цивилизацией. Собственно, с их точки зрения, война как «антизападный проект» — это ошибка. Да, «европейский проект» для России закрыт, вот и хорошо, но не надо делать своей целью «войну с Западом».

Вторая фракция: это Прилепин с Гиркиным. Миллионы людей пройдут через войну и будут играть такую же роль, как в течение двух десятилетий играли «ветераны Афгана». Кого-то убьют, кого-то посадят, но гигантские контингенты «прошедших через»
останутся.

Послевоенный консенсус — это неизбежно клубное заседание, в котором участвуют все послевоенные «прогрессивные силы», т.е. круглый стол с участием Константина Косачева, Захара Прилепина и Дмитрия Быкова. Ну или, что то же самое: Явлинского, генерала Дюмина и Дмитрия Муратова.

И третья фракция: «Ассоциация иностранных агентов». Поскольку происходило галопирующее расширение списка иностранных агентов, то уже теперь эта условная ассоциация включает людей, обладающих огромным символическим капиталом, там уже и Гребенщиков, и Глуховский, и Манский, скоро там будут посмертно и Тарковский, и Герцен, и Эйзенштейн. И тоже — «никуда не денешь».

Послевоенный консенсус — это неизбежно клубное заседание, в котором участвуют все послевоенные «прогрессивные силы», т.е. круглый стол с участием Константина Косачева, Захара Прилепина и Дмитрия Быкова. Ну или, что то же самое: Явлинского, генерала Дюмина и Дмитрия Муратова. Кого они возьмут модератором этих клубных заседаний? Собчак или Пивоварова? Во всяком случае, кого-то, кто оставался внутри.

Выскользнуть из такой войны в направлении «мирной незападной автаркии» будет непросто. Это ясно. Но то, что поствоенные агенсы будут формировать новый ландшафт и новые тропы в этом направлении, ведя игру в «нормализацию» и в «преодоление волюнтаристских ошибок прошлого», — этому вряд ли есть какая-то альтернатива.

Поскольку «никто никуда не денется», и надо будет иметь дело «с тем, что есть».

Александр Морозов

Текст Александра Морозова и других авторов на эту тему на Colta.ru 

Иллюстрация:

Александр Морозов на репетиции спектакля «Frau N» (автор идеи Артур Соломонов, автор сценария и режиссер Татьяна Марек). Прага, 18 ноября 2023 г. (Из личного архива)

 

 

Поделитесь публикацией с друзьями

Комментарии на сайте

Валерий

Автор сам довольно удачно обозначил свое сочинение как: «фантазм вызванный тяжелой фрустрацией.» Писано не по русски.с огромным количеством нерусских новоявленных терминов и замысловатых словечек, Верный признак лженауки. Нет ясности в мыслях — откуда же взяться ясности в языке.Впрочем,автор, похоже, имеет оплачиваемую работу и это радует. В россию автор,судя по всему, уже не вернется.Живите долго — чтобы воочию увидите то,о чем лжепророчите.

Добавить комментарий

Ваш адрес email не будет опубликован. Обязательные поля помечены *

Похожие тексты на эту тематику