Ещё один страх
Литклуб

Ещё один страх

— Подсудимый приговаривается к трансплантации страха. Количество страхов равно четырём. Содержание страхов является секретной информацией в течение всего десятилетнего срока исполнения наказания для всех, включая подсудимого. На период исполнения наказания подсудимый внесён в чёрный список на оказание психотерапевтических услуг. Приговор вынесен по согласованию с обвиняемым, вступает в силу с данного момента и обжалованию не подлежит.

Заседание суда закончилось. Офицер подошёл к ссутулившемуся: «Пошли, тебя уже ждут».

На мгновение сжал руками голову: в который раз пронеслась полуосознанная, пограничная мысль — «правильно ли это?» — а потом резко встал. Некуда было отступать, уже некуда. Он сам подписал бумаги о согласовании приговора, и впереди теперь была только операция.

Тусклый коридор и пристальный белый свет из-под потолка… Шестая дверь — и стул у левой стены, ещё один бесцветный — видимо, психотерапевт-оператор. Всё казалось бесцветным: не так важны цвета, когда ждёшь себя. Уже не до конца осознавая происходящее, медленно сел. Ощущение времени стало каким-то пристально-чётким, казалось, всё тянется очень-очень медленно, каждую секунду переживаешь трижды, но при этом донельзя быстро, несёт каким-то потоком…

Упёрся взглядом в оператора, скурпулёзно-равнодушно скользнул взглядом по одежде. Халат, накинутый на форму — медицина, ставшая на службу государству. И даже не маньяк-садист какой-нибудь. Но нет, обычный человек, такого на улице встретишь и второй раз не взглянешь. Семейный, наверное — тут он передёрнул плечи от внезапного холода, ударившего в живот и заставившего его сжаться…

Уловив краем глаза спазм, врач повернулся: «Не нервничайте. Ещё несколько минут — и вы выйдете отсюда свободным человеком. А теперь, пожалуйста, не дёргайтесь». Под плоским взглядом конвоира врач прикрепил к голове несколько холодноватых электродов и вернулся к компьютеру.

Замороженно чувствовать, как буднично готовится операция на сознании. Странное ощущение приближения непоправимого — а потом все обыденно будут пить будничный чай. И даже он. Что-то поменяется — но никому, кроме его самого, это не будет ни интересно, ни понятно.


image description
image description
ZFF-20. Охота пуще неволи, или «Русские на войне»
| Искусство, Общество

ZFF-20. Охота пуще неволи, или «Русские на войне»

20-й Международный Цюрихский кинофестиваль приглашает профессионалов и поклонников кинематографа в Швейцарию с третьего по тринадцатое октября. Для публики приготовили сотню...

Виталий Манский: «Русским на войне» не место на красной дорожке»
| Искусство, Общество

Виталий Манский: «Русским на войне» не место на красной дорожке»

«Русские на войне». Документальный фильм Анастасии Трофимовой появился в программе Цюрихского кинофестиваля (Zurich Film Festival) девятнадцатого сентября. Через неделю дирекция...


Врач опять обернулся к осуждённому: «Сейчас вы заснёте, проснётесь через четыре минуты, и всё будет готово. Не бойтесь». Даже не успел ответить…

Врач обернулся к конвоиру: «Что, один сегодня? Ну и хорошо. Вечером в баре как обычно?». Пара утвердительных кивков и дежурные фразы — всё равно нечего делать во время процедуры.

Внезапно очутился в комнате: «Уже всё?.. а … а где … ощущения? я … ничего не чувствую! — и чуть помедля, — … всё прошло … успешно?».

Врач невозмутимо кивнул: «Так и должно быть: страх — это как часть тела, её не чувствуешь, пока она не болит».

Взял протянутое врачом зеркало и стал придирчиво осматривать своё лицо.

Конвоир спокойно ждал. Странно, все осуждённые думают, что изменение сознания должно как-то отразиться на лице. Ожидают то ли шрамов каких-то, то ли другого человека. Как будто на лице что-то о человеке написано… Тогда бы, может, и полиция не нужна бы была… Наконец, он окликнул «пациента». Заполнение нескольких бумаг, возврат удостоверения личности, дежурное пожелание хорошей новой жизни.

На ватных ногах вышел из здания суда: час назад я был убийцей, преступником, подсудимым — а сейчас на свободе! Присел прямо на лестнице суда от счастья. Охватила эйфория. Свободен! Свободен! Свободен!!! Осознание этого, как журчащий лесной ручей, заполняло его, наполняя беззаветной радостью. Сияющий куда-то побежал — а прохожие удивлённо смотрели ему вслед.

Я такой же как был!

Бежал и бежал — по улицам, через городской парк, по смотровой площадке. Приостановился, окинул взглядом небо. «Теперь я могу смотреть на него каждый день!» Лёгкий шум живущего города: люди едут домой, в кино, в парк — и я теперь среди них! Как прекрасен лёгкий ветер! От счастья ударил по парапету руками и упал на него телом. Рыжее закатное солнце покрасило все дома в багряные цвета. Вечер-осень, осень-вечер, очень ветер, ветер очень…

Дома — сразу в ванную: не внести ни крупицы тюрьмы. Просто прийти, прийти домой, домой! Принять душ, смыть самый запах тюрьмы и завалиться спать! Скинуть одежду в корзину — как в мусор. Включить музыку — избавить пространство от тишины, которой уже наслушался там. И — меньше чувствовать его молчаливую пустоту.

Спустя полчаса, ещё вытирая волосы, открыл дверь в коридор…

Ужас. Немой панический ужас. Ледяной холод сносит тугой волной тело, сознание цепенеет. Рефлекторно отшатнувшееся тело — хлопок двери — и становится легче. Садишься на бортик ванны, пытаясь отдышаться. Страх темноты! Господи, как же глупо… Ему стало нервно-смешно: боится демонов как какой-то маленький ребёнок! Ну нет же там никого, это же мой собственный коридор! Нету там никакой буки! Поднимаешься, ещё в пост-шоковом состоянии, открываешь дверь… Удар тупого, бессмысленного страха, на мгновение затмивший сознание. Страх прорвал всё и тело застонало, оседая вниз.

Теперь смешков не было. Взрослый мужчина сидел на полу ванной — и его трясло. Не мог заставить себя открыть дверь! «Проклятье! Я не могу ходить по своей собственной квартире!» Прошло несколько минут. «Не могу же до утра здесь сидеть». Сделал глубокий вдох, закрыл глаза, приоткрыл дверь — и, стараясь не думать, что окружает его руку, нашарил на стене выключатель.


image description
image description
ZFF-20. Охота пуще неволи, или «Русские на войне»
| Искусство, Общество

ZFF-20. Охота пуще неволи, или «Русские на войне»

20-й Международный Цюрихский кинофестиваль приглашает профессионалов и поклонников кинематографа в Швейцарию с третьего по тринадцатое октября. Для публики приготовили сотню...

Виталий Манский: «Русским на войне» не место на красной дорожке»
| Искусство, Общество

Виталий Манский: «Русским на войне» не место на красной дорожке»

«Русские на войне». Документальный фильм Анастасии Трофимовой появился в программе Цюрихского кинофестиваля (Zurich Film Festival) девятнадцатого сентября. Через неделю дирекция...


И всё прошло. Есть свет — и нет страха. Прошёл на кухню, дрожащими руками налил виски. И стакан выпал из руки…

Тот злополучный вечер… Бар, несколько кружек… Не помню даже, как дошёл до дома. Хотя я мало что помню из того вечера. Депрессия и злость отлично скрыли опьянение, и не заметил, что перебрал…

Стакан выпал из руки, раскололся, разлетелся, расплескался — и всё в разные стороны. Кухня наполнилась запахом алкоголя. Начало мутить и бросился в ванную. Стошнило и стало легче. Наскоро прибравшись, открыл окно — проветрить кухню от того запаха. С того вечера ещё ни разу даже не нюхал алкоголя и не знал, что этот запах стал противен. Отражения кухни в стёклах зазияли провалами темноты меж белых рам… Почувствовал прилив холодной волны — но хотя бы терпимо. Там внешний мир, а я тут — в своём доме, в своей крепости со своими страхами. Насколько легче, когда враг — что-то внешнее, а не твой собственный дом. Да, самый ужас — когда дом становится враждебен. Сколько у меня страхов? Все ли они такие сильные? Надо побыстрее понять, что там, внутри меня. С чем я теперь наедине.

Выпив стакан воды, пошёл спать. Делать всё равно больше нечего. Эйфория, нахлынувшая после выхода из тюрьмы, уже воспринималась как что-то совсем далёкое… Как в другой жизни. Полузабытое. Попытался вспомнить сегодняшнее утро — но оно совершенно пропало за событиями. Всё пропало. Каждый момент — яркий кадр, отрывок фильма. Между ними — пустота, не отсутствие событий, но отсутствие какого-то осознания. Память почти отключается, когда не осознаёшь окружающего. Фиксирует комнату, трещину на стене, пятно на матраце, но начинает прыгать по времени, стоит только попытаться что-то вспомнить. Даже сегодняшний приговор, врач — всё это было уже далёкое. Безмерно далёкое. Эмоции сминают память, оставляют только последний кадр. Главное, чтобы не титры…

Лёг на кровать. И внезапно сжался от ужаса. А кто там — под кроватью? Перед мысленным взором уже промелькнула какая-то редкостная гадость — мохнатые щупальца, на концах которых тускло блестели белые когти… Резко сел на кровати, усмехнулся. «Так, понятно, вот и второй страх. Хорошо, что лечится легко, да и сам он полегче». Стащил матрац на пол и улёгся. Рядом — ночник. Теперь свет должен будет гореть всю ночь. Чувствуешь себя маленьким ребёнком.

А сколько ещё страхов? Теперь в любой момент может так вот скрутить. Тревожная мысль. Надо поскорее найти два оставшихся страха… Нащупал в тумбочке снотворное и выпил пару таблеток.

На следующий день проснулся разбитым, будто вынырнул из тошнотворной вязкой массы, а не проснулся у себя дома. Горький смешок: «Даже в тюрьме просыпался бодрее». Надо искать страхи. Страшно не знать, какие ещё…

Сил оставаться дома не было, да и надо искать работу. Пошёл на улицу. Тот злополучный вечер… Когда уволили. Да, он был не самым лучшим, а последние две недели и вовсе работал из рук вон плохо. Даже сам это признавал. Лицо начальника: «Я по горло сыт твоим бездельем! Поищи себе другое место — где справишься».

Подошёл в банкомату, посмотрел на щель для карточек. Проклятье! Панический страх, что автомат зажуёт карточку! Затряслись руки. И что делать — непонятно. Десять лет? Проклятье…  Уже был готов попроситься в тюрьму — но глубокий страх и позор тюрьмы, внушённые ему ещё родителями… Висевший в камере плакат: «Согласись на трансплантацию страха! Не трать жизнь на тюрьму!»

Толстый охранник принёс ему брошюрку: «Трансплантация страха признана одним из самых гуманных видов наказаний. Она позволяет оставаться в обществе — и иметь постоянное напоминание о своей вине. Лучшая мотивация стать на путь исправления! Тюрьма — крайне неэффективное и варварское изобретение. Она веками вырывала человека из привычной жизни и калечила его психику. Когда ты вернёшься в общество, многое изменится. А твои друзья, которые уже свыклись с твоим отсутствием, могут и вовсе отвернуться от тебя — сидевшего. Кроме того, содержание тюрем обходится государству — и налогоплательщикам — в солидные деньги».

Программа появилась недавно, данных о её эффективности ещё не было, и участие в ней было строго добровольным. И он написал заявление о сделке с судом…

И теперь даже не снять деньги! Пошёл в отделение банка. Отстоял очередь, протянул карточку, попросил наличные. Девушка-оператор удивлённо переспросила и отправила к банкоматам. Пришлось повторить на повышенных тонах: объяснять свои фобии не было никакого желания.

Пока девушка сверялась с компьютером, рассмотрел её внешность. Невысокая, худенькая, с большими зелёными глазами и яркими рыжими волосами, волнами спадающими по плечам. Острый и узкий нос. И будто взрезало ножом…

Как же она похожа на жену… Он не помнил толком последний вечер. Последний месяц стал много пить — и начались проблемы на работе. Жена много раз предлагала сходить в клинику и поговорить с психотерапевтом. Он постоянно отказывался: вообще не любил врачей, а уж представить разговор с психотерапевтом не мог в принципе. И вот — жена, увидела тогда пьяным, пара вопросов, узнала об увольнении, начала орать… Это ладно, это привычно… А потом сказала: «Всё, завтра я тебя сама поведу к психотерапевту! И мне плевать, что ты там себе думаешь!» И тут что-то сорвало… Он не помнил, что было дальше — только проснулся утром на полу, на животе, лицом вниз… А рядом лежала мёртвая жена — с проломленным черепом, смотрящая вверх…

Девушка встала, протянула деньги странному клиенту — и увидела его с побелевшим лицом и невидящим взглядом. Вышла из-за стойки: «Что с вами? Вам плохо? Вызвать врача?» Слово «врач» огрело ещё одной дубинкой по голове. Торопливо поблагодарил девушку и быстро вышел из банка.


image description
image description
Виталий Манский: «Русским на войне» не место на красной дорожке»
| Искусство, Общество

Виталий Манский: «Русским на войне» не место на красной дорожке»

«Русские на войне». Документальный фильм Анастасии Трофимовой появился в программе Цюрихского кинофестиваля (Zurich Film Festival) девятнадцатого сентября. Через неделю дирекция...

ZFF-20. Охота пуще неволи, или «Русские на войне»
| Искусство, Общество

ZFF-20. Охота пуще неволи, или «Русские на войне»

20-й Международный Цюрихский кинофестиваль приглашает профессионалов и поклонников кинематографа в Швейцарию с третьего по тринадцатое октября. Для публики приготовили сотню...


Так, три страха есть. Какой же четвёртый? Нет идей. Но возможность и неизбежность будущих проблем давила. Надо искать.

Какие страхи самые частые? Пауки, змеи… Поехал в зоопарк. Два часа ходил между самых разных гадов — но не испытал никаких чувств. Что ещё? Страх высоты? Поехал в деловой центр, в ресторан на вершине небоскрёба. Посмотрел вниз — да, неприятное ощущение, но именно такие было и до. Клаустрофобия? Нет, ехал же в лифте. Клоуны? Наверное, нет… Кошки? Собаки? Нет, был же в зоопарке…

Потянулись дни. Нашёл временную работу уборщиком, и всё свободное время тратил на поиск четвёртого страха. Морг (там вырвало, слишком живы были воспоминания), церкви, проститутки, книги, музеи — шёл прямо по списку страхов из энциклопедии. Но ничего не подходило… Когда оставался один дома, тревога не оставляла. Какой же четвёртый страх? Прыжок с парашютом, урок ныряния в бассейне — всё бесполезно. И тревога по ночам… Что же это?

Какой же четвёртый страх? Как же неприятно не знать свои страхи, свои слабые места… Ведь может в любой момент скрутить… Время шло, но ничего не приходило. Казалось, стал даже более бесстрашным — или все остальные страхи просто померкли перед тем, что ему привили. Начали сниться ночные кошмары. Кошмары, когда в самый ответственный — или наоборот, бытовой — момент скручивает страхом. А потом сон заканчивается, а просыпаешься в кровати с отчаянно бьющимся сердцем. Спишь два часа, а ещё час успокаиваешься — до следующей «смены» с кошмарами. Пьёшь всё больше снотворного, но начинает тошнить после какой-то по счёту таблетки. Забыться не удаётся. Твоё сознание — твоя территория боя. И возможности бегства нет.

Даже поборол себя и попробовал зайти к психотерапевту. Тот, правда, только взяв его карточку и внеся данные в компьютер, сказал: «Вы же знаете, я не имею права вам помогать. Уходите пожалуйста, быстрее, — и выделил последнее голосом, — пока не пришла полиция».

Оставалось ходить по улицам. Слово «быстрее» запало. А если это страх скорости? Такой совсем простой ответ до сих пор не приходил ему в голову — и ещё не был проверен.

Арендовал машину, поехал на безлюдное шоссе. Вдавил газ… «быстрее». Третья, четвёртая, пятая… Разгонялся и разгонялся… Страха всё не было… Но должен же быть! «Быстрее». Скорость обязана быть его последним страхом! Необходимо избавиться от этого страха неизвестности! «Быстрее». Входя в поворот, только успел заметить что-то тёмное на асфальте.

Машина врезалась колесом в скатившийся с обрыва камень — подлетела, перевернулась и упала в кювет на крышу, подломив стойки. Смялось несильно, но достаточно, чтобы сломать шею. Когда аварию обнаружили, осуждённый был уже мёртв.

Сотрудник Института Карательной Психиатрии сделал пометку в личном деле: «Умер такого-то числа, причина: автоавария вследствие нарушения скоростного режима». Убивший свою жену алкоголик был недостоин сострадания госпсихолога. А подбирать страхи надо, и без опытов на людях тут не обойдёшься. Окинул ещё раз список фобий: «страх темноты (10 баллов), страх зажёванных карточек (8 баллов), страх монстра под кроватью (5 баллов)» и вот — «экспериментально: страх незнания своих страхов (3 балла)».

Текст и рисунок: Илья Фомин

Илья Фомин

Поделитесь публикацией с друзьями

Добавить комментарий

Ваш адрес email не будет опубликован. Обязательные поля помечены *

Похожие тексты на эту тематику