Ошибка американского доктора
Реалии жизни от детского онколога Александра Киселёва Наконец-то отношения Советского союза и США стали понемногу улучшаться. В области онкологии страны подписали соглашение, что делало возможным обмен специалистами. Таким специалистом-детским онкологом оказался и я, врач тридцати трех лет. В течение двух месяцев мне полагалось посетить основные онкологические центры США и изучить новые принципы диагностики и лечения больных детей.
В назначенный день меня встретили в Вашингтонском аэропорту и сопроводили в академический пригород Бетезда. Устроившись в комфортабельной гостинице, на следующее утро я поспешил в детское отделение Национального онкологического центра США.
Доктор Джон Зиглер, заведующий отделением, принял тепло и с интересом, а затем представил меня своим сотрудникам. Начался обход детей, страдавших злокачественными опухолями. На нем присутствовали иностранные врачи, прибывшие в США на специализацию из многих уголков земного шара.
Обсуждение проходило тут же, у постели больных. Лечащие врачи подробно сообщали о диагнозе, показывали анализы пациентов и множественные рентгеновские снимки, рассказывали о лечении. Джон, так он просил его называть, время от времени поворачивался в мою сторону и, как мне казалось, немного насмешливо и надменно говорил: «А что скажет по этому поводу русский доктор?»
Впрочем, обижаться мне было некогда. Многое вокруг оказалось ново, интересно, полезно, и мы, пятнадцать иностранцев, старались все подробно записывать в блокноты. Первый день прошел успешно. Становилось ясно, что такие обходы и общение со специалистами из других стран могут принести неоценимую помощь в будущем при возвращении в Союз.
Вскоре я освоился, почувствовал себя полноценным членом интернационального коллектива. Вместе с коллегами из других стран посещал различные лаборатории, немало часов проводил в огромной Национальной библиотеке при Центре, где читал и копировал наиболее интересные статьи по диагностике и лечению онкологических заболеваний в детском возрасте.
«Когда Шай-Зию нашли повешенным в его доме-мастерской, часть произведений расхватали галерейщики, и начался торг. Но прежде был взрывной успех нашей...
Как часто нас поджидают чудеса? Насколько мы готовы замечать и переживать их? Путешествие по апрельскому саду в центре Швейцарии оборачивается...
В залах Stiftung Kunstsammlung Albert und Melanie Rüegg по адресу Dufourstrasse 160, 8008 Zürich до 11 июля открыта выставка Михаила...
Вчера в Швейцарии прошла акция против российского террора в Украине. Среди собравшихся вечером на площади перед Бернским вокзалом были украинцы,...
На третьем году кровопролитной войны России против Украины и демократии в Цюрихе состоялась дискуссия «Россия вчера, сегодня, завтра». В ней...
В книжках Иосифа Бродского этого произведения нет. Авторство стихотворения «На независимость Украины» долго оспаривалось, говорили, что это стилизация, что он такого...
Российская пропаганда использует русский язык как оружие «русского мира». А каковы возможности украинского и русского языков как оружия против русской...
«Тихо в чаще можжевеля по обрыву. Осень - рыжая кобыла - чешет гривы. Над речным покровом берегов Слышен синий лязг...
Однажды во время очередного обхода в детском отделении, слушая, как обычно, доклады врачей, мы переходили от одного ребенка к другому. Лицо пятилетнего малыша задержало мое внимание: сероватого цвета, глаза как бы потухшие. Он выглядел очень вялым, ко всему безразличным.
Мы приблизились к его кроватке. Лечащий врач монотонно проинформировал, мол, пациенту пару месяцев назад удалена злокачественная опухоль почки, и сейчас он получает лекарственное лечение – химиотерапию – для профилактики рецидива, и что у него все в порядке. Заведующий, выслушав доклад, погладил мальчика по голове и спокойно продолжил обход.
А мне внешний вид ребенка не понравился. Восьмилетний опыт работы в области детской онкологии в Москве подсказывал: здесь далеко не все в порядке. Более того, я был уверен в этом. Получив разрешение находившейся рядом матери малыша, присел на край кровати и осторожно ощупал его животик. Как и предполагал, в области удаленной почки четко пальпировалось плотное опухолевое образование с кулак взрослого человека – рецидив опухоли.
Подойдя к заведующему, попросил вернуться к этому ребенку и осмотреть его внимательнее. Джон взглянул недоверчиво, усмехнулся и направился к больному. Через несколько мгновений лицо его стало серьезным. Прежней улыбки как не бывало. Он отвел меня в сторону и спросил: «Что побудило Вас осмотреть пациента?» Я объяснил признаки и симптомы, привлекшие мое внимание.
После обхода Джон пригласил меня в гости к себе домой, что случалось нечасто и являлось признаком особого расположения. С тех пор «а что скажет русский доктор?» звучало совсем иначе, с другой интонацией.
До поездки в Америку мне приходилось слышать, что западные врачи в вопросах диагностики опираются прежде всего на результаты исследований и заключения специалистов, проводивших обследование, в то время как русские доктора хорошо ориентируются по клиническим признакам и симптомам. Мой опыт в США в какой-то мере подтвердил это мнение.
Полагаю, того мальчика сумели спасти в результате повторной операции и более интенсивной химиотерапии, возможно, в комбинации с облучением. Сейчас такие больные очень хорошо лечатся, и почти все полностью выздоравливают. А для того, чтобы предупредить рецидив, нужно внимательное наблюдение и периодическое обследование. Рецидив можно заподозрить уже при осмотре больного.
Текст: Александр Киселёв
Иллюстрация: National Cancer Institute, товарный знак, фрагмент
- Уключина - 20 февраля 2016
- Ошибка американского доктора - 20 января 2016
- Пол Ньюман. Подпись на грамоте. - 20 декабря 2015
Поделитесь публикацией с друзьями